Форум torpedom.ruРезультаты поискаПо вашему запросу "Skorceni" найдено: 1606 Dimych (18:31) Хорошо написано:) Жду этого сезона, как никогда- с Алёшинских времён. К сожалению, не смогу посетить матчи в этом году. Жду выполнения задач - повышения в классе. Совершенно не согласен с Antaniolli. Ребячество какое-то, ей-богу. Все в одну кучу, демагогия от начала до конца. С Днём рождения! Franz- Varemeist tõuseb kättemaks! С Днём рождения! С юбилеем! С Днём рождения! Здоровья и счастья! Успехов во благо Торпедо! С Днём рождения! С Днём рождения! Ниточник! С Юбилеем! Здоровья и счастья! Литвин (01:48) Хорошо, Андрей! Давай, по мирному как-то. Мы все разные, но команда у нас одна - Торпедо. Литвин (01:37) Ну, рад за тебя. Хотя мне это не интересно. Видимо, у каждого свои ценности в жизни. По сравнению с большинством литовцев, которые в UK убирают мусор на стройках и моют машины, ты продвинулся. По сравнению с русскими профессорами Кембриджа и Оксфорда - нет. Вообще, поспокойней давай, за один клуб болеем. Маме - дай Бог здоровья. Кому, как не тебе, ее поддерживать? Сыновий долг. Литвин (01:31) Как мама, Андрюша? Литвин (01:26) Ну надо же, СВОЮ МАМУ! гордись, убогий! А кто ее должен обеспечивать? Путен? Литвинчег, я тебе вот что скажу. Ты, смотрю, офигенно горд, что живешь в британской деревне и достиг уровня 40к в год, о чем здесь хвастался, как базарная баба. Для справки, 40к в год стоит обучение в английской школе-пансионе. Это я к чему - к тому, что твои дети в этой стране будут всегда чистить ботинки моим детям. Так же как и ты чистишь там всем желающим. Запомни это и заучи наизусть. Литвин (01:14) Тебе, этнический, назначали встречу в Лондоне, после чего ты наложил в штаны мелким бисером и обещал не писать на форуме. Хозяин своему слову, что и говорить! Своей убогой зарплатой ты тут сам бахвалился - все ходы записаны:) Так сколько ты в бюджет страны нато отслюнявил? При этом в Русский бюджет - 0,0, литовец недоделанный. voks (00:55) Куда ему до Лондона! Он в него, как известно, он зассал приехать. Сидит в местном колхозе, хвосты коровам крутит, гордится коньяком VS, который на скидках в ТЕСКО ему жена купила и копеечной зарплатой:) *** Твоё, литвин, здесь только говно. Смешной «этнический русский», платящий налоги со смешных 40к в год в бюджет страны нато, плачет пьяными слезами о сборной, к которой не имеет отношения ну вообще:)) Чудны дела твои, Господи! Исключительно с целью разрядки обстановки. Про шахтеров. «Проф.осмотр шахтеров. Кабинет уролога -раздевайтесь,трусы приспустите, доставайте, головку оголите... А там бац за крайней плолью жвачка... -Не понял?... -Доктор ну куда её, мы ж грязные как черти, сажа кругом ...шахта.. а это самое чистое место.. ...следующий .. все тоже самое...бац- Две жвачки! -Ну про одну понятно , рассказали, но вторая то зачем!?.. - А!.. это Алибека, он же обрезаный!» Василий, с Днём рождения! ND - поздравляю! Zeroman- с Днём рождения! Мой дед, Николай, был призван в действующую армию практически сразу после начала войны, в первых числах июля 1941 года. Было ему неполных 29 лет, срочную службу он отслужил по возрасту, в начале тридцатых, где-то на Дальнем востоке. Сержант запаса, артиллерист. Жили они с бабушкой в полуподвальной коммуналке, что в одном из переулков между Остоженкой и Пречистенкой, переименованными тогда уже новыми хозяевами жизни в Метростроевскую и Кропоткинскую. Выходец из Курской губернии, дед, еще подростком, в конце двадцатых, подался из разоренного колхозами и раскулачиванием села в Москву, устроился на завод «Каучук», на Усачевке. Женился, дали комнату. В июле 41-го дома оставалась беременная первенцем на восьмом месяце жена (мой дядя, старший брат отца, родился через месяц после начала войны, в конце июля 41-го). Дед прошел всю войну, был демобилизован в конце 1945 года из воинской части, дислоцированной в Восточной Пруссии. Служил по своей военной специальности – артиллеристом, командиром орудия. Писал домой короткие письма, из полуголодной Москвы иногда получал немудреные посылки. Зимой 43-го, отражая контратаку прорвавшихся немецких танков, был ранен, но позиции не покинул, продолжая командовать своим орудием. Получив второе в том бою, тяжелое осколочное ранение в лицо и ноги, очнулся уже в госпитале. После выздоровления дед получил самую ценную, по его словам, награду за всю войну – отпуск домой, в Москву, на десять суток. В результате этой его недолгой побывки летом того же, 43-го года, он впервые увидел родившегося в августе 41-го старшего сына, а главным (уже и для меня) последствием этого отпуска стало рождение в апреле 1944 моего отца. Демобилизовавшись из армии сразу вернулся на свой завод, где и работал до пенсии, до 1973 года. Жил в той же полуподвальной коммуналке, пока дом перед Олимпиадой-80 не поставили на капремонт, а жителей переселили на московскую окраину, в район у станции Матвеевская. Доска «Наши ветераны» у проходной завода - вот и пожалуй, все, что нужно было окружающим знать о его участии в той войне. Потом, уже будучи на пенсии, работал еще лет десять, поближе к дому, монтером в котельной. Всевозможные комитеты ветеранов игнорировал, на массовые мероприятия и в школы, к пионерам, никогда не ходил. О войне не рассказывал практически ничего, на вопросы отвечал односложно – хотелось есть, не высыпались, ждал писем из дома, после ранения болела нога. До конца семидесятых еще выпивал, не всегда умеренно, пока позволяло здоровье. Пока были силы, выбирался на футбол, на Торпедо, за которое болел с юности, с довоенных времён. Лужники, потом, уже сильно реже - на Восточную. Двое «выбившихся в люди» сыновей, четверо внуков. На 9-е мая, когда родственники собирались «поздравить деда», сидя во главе стола, смущался, чувствуя себя этаким свадебным генералом, выпивал граненый стакан водки в один глоток и отмалчивался, не поддерживая разговоров о войне и послевоенной жизни. Наград своих никогда не надевал, юбилейные медали получал в военкомате неохотно, после настойчивых звонков. Дед дожил до семидесяти восьми лет, скончавшись от инфаркта в декабре 1990 г., находился в здравом уме и твердой памяти. Месяца за четыре до смерти, как-то летним вечером, он вдруг, без видимых причин, заговорил про весну сорок пятого. Монолог его был не длинен и не изобиловал подробностями. «Гарнизон Кенигсберга капитулировал, мы входили в город вторым эшелоном, батарея шла мимо еще дымящихся развалин, повсюду – разбитая техника и трупы – наши, немцы. Центр разрушен практически полностью, колонна двигалась неторопливым шагом, солдаты смотрели на последствия боев и результаты своей, артиллерийской, работы. Выжившие жители жались к развалинам, глядя исподлобья на бойцов и технику. В одном из уцелевших зданий появилась в окне женская фигура. Шедший рядом комбат сказал мне – «а ну ка, Коля, шлепни эту тварь, чего она пялится» Я вскинул карабин и выстрелил, попав ей прямо в голову. Немка упала, не издав ни звука, комбат хлопнул меня по плечу – «молодец, с первого раза уложил», и мы пошли дальше». Никто из присутствовавших не осмелился задать деду вопросов о услышанном. Много лет никто и никогда не возвращался к этому последнему рассказу деда о войне, все словно хотели, как это сейчас говорят, расслышать. Расслышать и забыть. С Днём рождения, Владимир! Поздравляю! |
