#163621
D1 23:14.
Здесь (пока?) нет людей, понимание которых мне было бы жизненно важно.

#163621
Kolimchanin 23:03.
Не судите о людях по себе.

#163621
Veksel 22:50.
От Вас, "дядя" другого и не ожидалось. Срываясь на переходы на личности, Вы оскорбляете исключительно только себя. Ведите себя подобающим образом, если не хотите остаться в одиночестве.

#163621
ОУЧБ.
Часть 2. Страшная тайна Газзаева.

Сержанты сидели в каптёрке, тихо выпивая присланный родственниками Мухамедова кизлярский коньяк.
- Слышь, Русь, ну я типа понимаю, что духов строить это наша вторая священная обязанность наряду с защитой Родины, - Гуменюк поморщился от чересчур тёплого коньяка, мягко отдающего клопами, - Но ты тоже меру знай, повесится паренёк на казённом ремешке, а я, извини, тебя прикрывать не буду; тебе оно надо из-за него срок мотать?
- Не, он не такой, этот *учёнок у нас принципиальный, он скорее меня замочит при первых стрельбах, да только я ему дожить до этого счастья не дам, - Руслан Мухамедов поковырялся складным ножом в банке тушёнки и среди белого жира всё-таки нашёл кусок мяса, - Ты, Стёп, пойми, я ж не садист какой, я же за всю нашу армию стараюсь. Если война будет, все в атаку пойдут, а он, *адла, Торпедо-Шинник в казарме смотреть будет? Так нельзя, да он же сам меня потом благодарить будет, что я эту дурь из него выбил!
- Ну, голова, вот что значит десять классов! – Гуменюк с теплящейся надеждой смотрел на сослуживца, раздумывающего доставать ли вторую бутылку. После минутной паузы Гуменюк вздохнул и, покачиваясь, пошёл в коридор, - Ладно, в библиотеку пятитомник Шопенгауэра завезли, надо заценить.

Был ясный январский денёк. Командование, решив, что минус тридцать слишком сурово для занятий на плацу, милосердно заменило их уборкой территории. Сотня первогодков в такт долбила лёд ломами, поддавался он плохо, зато временами звучно потрескивал асфальт. Дотерпев до долгожданного перекура, Федька Стояков, облокотившись на лом, не в силах отдышаться, любовался почти алым от мороза солнышком. Прапорщик Давыденко, будучи страстным меломаном, поставил на катушечном магнитофоне собственную подборку любимых композиций. Солдаты, в глубине души надеявшись на поломку магнитофона вследствие мороза с благовейным ожиданием восприняли паузу. Но гитарные рифы «Deep Purple» сменил романтичный Влад Сташевский. Федька, ностальгически улыбнулся: и тут воспоминания о Торпедо его не оставляли. Серёжа Иванов, восприняв улыбку как приветствие, воровато оглядываясь, подошёл к Стоякову и предложил сверхтонкую “Vogue ultra lights” с ментолом, особенно распространённые среди солдат в том году сигареты. Но Федька, показав жестом, что есть свои, по-сибаритски закурил сигариллу “Café Crème Noir”.
- Федь, я знаешь чего, мы тут с пацанами перетёрли, не понимаем мы тебя. На фиг тебе всё того-этого надо, кинь ты эту торпеду и будь как все! – рядовой Иванов, понимая ошибочность самого факта разговора с паршивой овцой, тем не менее, жалостливо смотрел на собеседника.
- Видишь ли, Серёженька, как бы тебе объяснить, чтобы ты понял… Дело в том, что я никогда не смогу жить как все. Ты сам-то за кого болеешь? – Стояков искренне хотел донести смысл слов до простоватого, но безобидного сослуживца.
- Да у нас-то в деревне два канала телевизор показывает, сборную только с батяней и смотрим. Но ты не думай, мы поддерживаем, патриоты как-никак. Я и игроков многих знаю: Титов – хороший мужик, поёт как Басков, и Онопко тоже хороший, завсегда с народом, Булыкин - дюже гламурный, я себе на гражданке такой же хохолок сделаю, братья Березовские ещё, мне подруга говорила, что я похож, правда не помню на кого из них, да, - Серёжа Иванов кокетливо заглянул в глаза Фёдору не без самодовольства, - ещё Карвальев, потом с ушами такой нападающий, наверное, вот, вратарь с косичкой злой как Полкан наш, Семшов мелкий такой, правда гундосит, у нас в деревне его бы не приняли…
- Ладно, с тобой всё понятно… Понимаешь, я ж сам не кузьмичом был, авторитет среди карлов имел, особо может и не ездил, но в акциях поучаствовал, - Стояков осознавал, что Иванов воспринимает его слова за бред одержимого и не прерывает только из-за природной смиренности, но продолжил, - Но всегда думал: Торпедо это конечно круто, но сначала бабки, бабы, чтоб в доме ништяк был… А как сюда попал, только тогда и понял, что для меня Торпедо значит. Не поверишь, мне ночью Наташка моя реже снится, чем Лужа родная…
Иванов с испугом взглянул на Стоякова и шёпотом предложил: - Ты, наверное, жрать хочешь, хлебушко будешь?
Стояков, сохраняя независимость, отказался: - Да я сыт вроде, ты лучше птицу покорми.
Рядовой Иванов с облегчением обнаружил стайку копошащихся воробьёв и стал крошить им горбушку. Среди более удачливых сородичей выделялся нахохлившийся воробышек, которому корм пока не доставался. Прогнав кирзачом нахальных обжор, Серёжа Иванов всё-таки докинул до невезучей птахи самый большой ломоть, однако та проглотить его не сумела и поперхнулась.

Вечером того же дня вся часть собралась в актовом зале в ожидании важных новостей. Полковник Владимир Владимирович Деревянный находился в состоянии тяжелейшего похмелья: выпив накануне грамм 250 казённого медицинского спирта с похотливой, но безнадёжно пухлой медсестрой, он не мог дотерпеть до конца собрания для полноценного опохмела. Его раздражало всё: графин, в котором была только тёплая вода из-под крана, подсиживающий его замполит Раскольников, с пониманием нынешнего состояния командира уставившийся на дрожащие руки, а больше всего гудящий шум толпы, которую так хотелось выгнать вон из армии, чтобы не марали честь мундира.
Ну что, бойцы *еровы, как служба проходит? – полковник Деревянный, не дождавшись ответа, но, успев насладиться испуганным замешательством солдат, продолжил собрание, - Хотя какое вам, развратникам нетрадиционным, дело до службы, вам всё одно: клею нанюхаться да в содомском грехе сношаться! Какой контингент подобрался – только зону топтать! А ведь в Москве вас, дебилов заприметили как-то, подарки вот хотят сделать. Через 3 месяца приедет в часть тренер клуба нашего, армейского посмотреть для каких отбросов общества они играют. Кубок они какой-то выиграли, ну, в общем, самый главный кубок и вообще всю Европу дерут, как вас, мужеложцев в *чко драть надо! Трусики с маечками фирменные подарят, хотя вам, грязи подноготной, тюремные робы подошли бы больше, я бы и поношенный бюстгальтер пожалел. Журналисты снимать приедут, в том числе лучшайший наш комментатор, - Владимир Владимирович полез в скомканную бумажку, но, найдя там фамилию, долго не мог её произнести, - Тватва, тваю дивизию, тватватвадзе. В общем, готовьтесь, не осрамите Родину, если спросят, за кого болеете, чего, защеканы, ответите?
Солдаты испуганно молчали и только 1-я рота не менее испуганно начала скандировать заученные при участии сержанта Мухамедова слова: - Я болею за Анжи!
Полковник Деревянный с минуту пребывал в состоянии глубочайшего шока от предчувствия назревающего бунта, но затем догадался списать всё на недостаточные умственные способности молодёжи и крадучись подошёл к постоянно кивающему Серёже Иванову и тихо спросил: - Итак, за кого ты болеешь, маленький извращенец?
Солдатик, почувствовав на себе взгляды сотен людей, всхлипывая, пролепетал: - За Тватва…
Полковник Деревянный прервал прилюдную пытку, истошно заорав: - За ЦСКА вы, *овны собачьи, болеете, головой болеете всю жизнь, и жить без него не можете! Майор Раскольников, разберитесь с личным составом! – Владимир Владимирович, кивнув замполиту, понёсся к себе в кабинет, предвкушая, как он достанет из холодильника запотевшую поллитру «Столичной».

Через час замполит Раскольников протирал рукавом портрет президента на стене, предварительно поплевав на него. Переходя к портрету Дзержинского, он попутно выслушивал очередное донесение рядового Алана Завгаева об упорстве Стоякова, грозившем испортить приезд высоких гостей.
- Значит, говоришь, прессовать его бесполезно? Ну ладно, завтра же переведём в другую часть, всего и делов-то, увольнительную ты честно заработал, заходи, если что...

Никто не помнил истинное происхождение Алана Завгаева, однако тот сразу предусмотрительно записался в земляки к Руслану Мухамедову. Сержант знал цену заискиваний Завгаева, прикрывая его, но умело им манипулировал. Узнав о скорейшем переводе Стоякова, Мухамедов мысленно прощался с планами на изощрённые издевательства в течение нескольких месяцев, но тут же к нему пришла новая зловещая идея.
- Ну одна ночь у нас ещё осталась, а за неё можно многое успеть… Короче, Алан, ты и вся рота сегодня его опустят. Как? А как обычно опускают?
- Так не согласятся ведь, да и западло, - в колеблющемся голосе Завгаева появились нотки сладострастия.
- Те, кто не согласится, сами в опущи хотят записаться? Западло – это если тебя имеют, а наоборот очень даже по-джигитски. Особого рвения я не требую, но и саботажа не потерплю. Ребятки, который месяц без баб, захотят, в конце-то концов, лучше нет *лагалища, чем *чко товарища! - Сержант на минуту предался воспоминаниям, нахлынувшим из юности, но затем деловито приказал, - А пока, чтоб героя нашего сильно не травмировать, разминку ему организую, вызови–ка его в сортир с зубной щёткой.

Когда Мухамедов вошёл в туалет, там его уже ожидал встревоженный, но ничуть не обречённый Стояков.
- Так, щётку в руки, хотя нет, в зубы и вперёд, к очистке унитазов. Ты чё, вылупился-то, *нида, или у вас в Москве очки сами драятся? – Неспешно наблюдая, как Стояков переламывая себя, всё-таки склонялся к выполнению приказа, Мухамедов оттолкнул его, уселся на унитаз и по-армейски быстро справил нужду, - Вот, помог тебе старослужащий, так поинтереснее будет.
Увидев по выражению лица Стоякова категорическое несогласие работать в таких условиях, сержант Мухамедов почему-то не стал настаивать, а, оскалившись, начал ускоренными темпами раздеваться. Федька с ужасом внимал дагестанский стриптиз, пытаясь выбрать из двух зол меньшее, не сумев принять оптимальное решение, он с вздохом облегчения отметил, что сержант остановился на голом торсе. Повернувшись в профиль, Мухамедов продемонстрировал на плече старую наколку в виде портрета Будуна Будунова и слова под ним «Анжи вперёд наш Будунчик гол забьёт!» и, поманив Фёдора к себе пальцем, приказал: - Целуй, торпедосик, целуй Будуна!
Рядовой не выразил ни малейшего стремления к поцелую, но коварный Мухамедов схватил пятернёй Федькино горло и насильно пытался ткнуть его губами в татуировку с Будуновым. Но тут, произошло то, чего Мухамедов в силу потери бдительности уже не ожидал: Стояков, вырвавшись из цепких объятий, со всей силы ударил обидчика ногой под дых. Мухамедов полетел в направлении унитаза, где и измазался в собственных испражнениях. Выпучив глаза, оскорблённый Мухамедов нелепо пытался удалить с тела следы позора, но размазывал плоды жизнедеятельности ещё больше. Осознав бесплодность и несвоевременность действий, Мухамедов преградив Стоякову путь к отступлению, ловко достал из голенища кирзы самодельное перо и, сплёвывая, медленно произнёс:
- Ну всё, *ука, щас я тебя как свинью резать буду!

А в это время Валерий Георгиевич Газзаев сидел один в пустой семикомнатной квартире и не мог заснуть, несмотря на тишину, лишь изредка прерываемую ломающимся женским хихиканьем за стенкой у соседа Ястржембского. Неожиданно зазвучала песня «Я маленькая лошадка, и мне живётся несладко», Газаев взял мобильник «Vertu» с кнопками из слоновой кости и затараторил:
- Леннорыч? Как ты, дорогой? По шестому туру договорился, а сколько попросил? Ну и *ука этот Падлов, мясная школа чувствуется! За то, что мы к нему на Тихий океан приедем, он сам заплатить должен, а этот *идор больше, чем Газманов берёт! Ну, лады, я своим академикам сообщать не буду, пусть *опой подвигают. Целую!
Газзаев допивал третью бутылку «Хванчкары», но с каждым бокалом его печаль не исчезала, а всё сильнее сжимала сердце. Он один знал загадочную причину выбора воинской части №1976 для личного посещения, но никогда бы не признался в этом публично. Недавно Валерий Георгиевич узнал о том, что у него есть сын по имени Руслан Мухамедов. Во второй половине 1980-х его московское Динамо играло на кубок в Махачкале с местной командой. Несмотря на разгромное поражение, Газаева, единственного из всей команды, согласно законам кавказского гостеприимства пригласили отметить встречу. Вино лилось рекой, ради высокого гостя зарезали барашка, женщины дарили недвусмысленные улыбки, Валера выбрал самую яркую из них Зульфию Мухамедову, плодом ночи с которой и стало рождение крепыша Руслана. Газзаев давно уже позабыл об этом малозначительном эпизоде своего распутного игроцкого прошлого. Он и не мог предположить каким ожесточенным вырастет его отпрыск без отцовской ласки. На газете с очередной разоблачительной статьёй честнейшего журналиста Васи появились тёмные пятна. Но не беспочвенные нападки на великого тренера вызвали эти обильные слёзы. Валерий Георгиевич взахлёб рыдал: его впервые в жизни мучила совесть…

Окончание следует.

#163612
16:12
А чего прогнозировать, с*ач будет? И так понятно, что подобно многим великим гениям, мои неземные труды смогут оценить только благодарные потомки после моей болезненной смерти в нищете и безвестности...

#163612
15:57.
Так в этом и состоит различие в мастере и подмастерье, кто-то пишет классику навека, а другие - сиюминутные рекламные слоганы. Насчёт полугода: я всего пару недель тута.

#163604
Серое Инкогнито 15:48.
Ночь, коньяк, грязные лапы, всё будет, но главную роль сыграет неожиданное появление лично Газзаева (хотя в основном и в 3-й части). А пока не мешайте аффтару, он мизинцем шедевр стучать по клаве будет.

#163604
Волчёк 15:05.
Гуманизьм состоит в том, что щедрый Вексельберг мог бы купить ювелирку для домашней коллекции, а он населению выставляет в музеях, так и я: мог бы как Кощей над своим златом чахнуть, так нет же, дарю лиру народу, а взамен получаю чёрствую неблагодарность.
А сувать яички фекальщику не следует, а то он так и убежит с несколькими лямами нерублей в заднем проходе.

#163612
Проходная халтурка, очередное последствие звёздной болезни.

#163610
12 Игрок 13:24.
А я реалист и не верю, но это не повод отказываться от боления, хотя в РФПЛ хочется бы вернуться поскорее, грустно и темно как-то в пердиве...

#163604
valeras 13:03.
А вот сегодня вечером степень прекрасности и сможете оценить, в данном случае не яиц (Фаберже), а моих литературных шедевров.

#163607
Виктор Артамонов 12:07.
Что с Вами происходит, это надолго?

#163607
Шаганову и Расторгуеву однозначный респект, а вот в таких типах, как Сванидзе и Киселёв боление за Торпедо - наверное единственное их человеческое достоинство.

#163609
D1 11:03.
Да, очередного "УУУУУ" допустить нельзя, а то Вася У всегда наготове накалякать очередную статейку с присуждением добрым торпедонам звания главных скинхедов.

#163593
АлеКС-Т 10:20.
Смею надеяться, что человек...

#163609
А что это за клуб такой, московский Маккаби?

#163604
Veksel 00:05.
Отвечу на законный и справедливый вопрос.
Нас, рядовых болельщиков хотят лишить искусства. Я же подобно меценату Вексельбергу, не довольствуюсь лицезрением яиц в своих чертогах, а выставляю их на всеобщее обозрение. У Вас есть шанс прикоснуться к бесконечно прекрасному. Не тщеславие движет моими помыслами, а исключительно альтруизм и гуманизм.

#163604
Z 23:36.
Спасибо за спасибо. Приглашаю на завтрашний с**ч, вторая часть будет ещё более гениальной, чем первая, хотя казалось бы куда уж лучше, там даже появится Газзаев(!). Готова она была ещё с неделю назад, но по своей глупости я её не засэйвил, а печатаю на редкость медленно. Пойду покимарю.

#163604
Z 23:03.
Вы не обязаны знать мою натуру, но реакция читателей для меня не является тормозом или катализатором, всё делаю исключительно для себя. Не рассказывайте мне ничего про эти безусловно гениальные группы, мне вполне хватает "Doors", а цитата не является показателем моих вкусовых предпочтений, а просто совпадала с эмоциональным состоянием главного героя на тот момент.

#163604
Z 22:55.
Подождите, детки.
Дайте только срок.
Будет вам и белка,
будет и свисток.