#189094
.................

#164806
Организаторам и каналу ТВЦ сэнкс за трансляцию!

#164290
Я из ЭлекТОРстали...

#155531
Сорри, первая биография - из воспоминаний Николая Алексеевича Маношина

#155531
Даже если мы видели человека часто, запомнить его можем, словно сфотографировав, в определенный момент, в определенной позе. Славу Метревели я почему-то всегда вижу на "Парк де пренс" в 1960 году, когда наша сборная проводила финал Кубка Европы с югославами. И Наши проигрывали 0:1, шел второй тайм, настроение прескверное, нет ощущения, что возможна перемена к лучшему, югославская команда дело знает. Над нами низкие скользящие облака, моросит дождь, мы на трибунах ежимся от озноба, да и темно - освещались тогда стадионы скупее, чем нынче. И вдруг сильнейший удар издали левого инсайда Валентина Бубукина, будто с отчаяния. Громадный вратарь Виденич падает, мяч отлетает от его рук, совсем недалеко, Виденич уже приподнимается, чтобы кинуться вперед и накрыть мяч, и тут, как движение тени, неведомо откуда возникает Метревели и легонько бьет по мячу перед руками в перчатках. В том матче, которому суждено было стать историческим, удар Метревели не просто ответил единицей на единицу - он привел наших в чувство, они заиграли с этой минуты в полную силу, и когда в конце концов явилась победа, она выглядела вполне закономерной, все уже шло под диктовку нашей команды.

Я написал, что вижу Метревели "почему-то" в том эпизоде. Нет, не одни чрезвычайные обстоятельства выдающегося матча заставили меня сделать тот "снимок", хотя и их было бы достаточно. Метревели там промелькнул такой, какой он есть. Не думаю, чтобы кто-то другой был способен так угадать, метнуться и чуть коснуться мяча, чтобы опередить вратаря на длину кисти. Метревели всегда вел игру на неразличимые сантиметры, на время, для которого требовался чувствительный хронометр. Он любил игру озорную, с фокусами, любил подразнить противника.

Многих футболистов, слывших техничными, знал наш футбол. Метревели среди них. Нелегко, а быть может, и невозможно установить, кто техничнее. Знаю одно твердо: его техничность была невидимой, неощутимой, он все делал скрытно, просто, про него язык не поворачивается, сказать, что он "прекрасно выполняет приемы". Он не отводил на них ни усилий, ни лишнего мгновения, он обводил, обманывал, обгонял, бил по мячу так, словно это ему ничего не стоило. Что хотел, то и делал. Он был игроком бесшумным, бегал по верхушкам травинок, игроком тайным, теневым, невесомым. Поэтому, наверное, так и врезалась в память его метнувшаяся тень на ночном "Парк де Пренс".

Метревели наделен абсолютным футбольным слухом, обостренной чувствительностью и к той игре, в которой участвовал, и к той, за которой наблюдал со стороны. Он точно и резко отделял "классное" от всего остального. Избирательность его оценок, его отрицание среднего, рядового, будничного можно было принять за хвастовство, за гонор. Так некоторым и казалось: "Воображает!" А он продолжал вылезать с ехидными замечаньицами, и лучше ему от этого не становилось.

Не могу сказать, что когда-нибудь слышал от него, так сказать, развернутое изложение взглядов, он и в беседах, как и на поле, проявлял себя в репликах. Однажды мы с ним сидели на стадионе на соревнованиях легкоатлетов. Метали молот. И от каждого удара увесистого металлического шара по газону Метревели вздрагивал. Он страдал за "поляну", как футболисты называют поле, зная, что для красивой игры нужна безукоризненная поверхность.

Он непоседа, егоза, у него в крови бродило движение. Когда мне приходилось странствовать со сборной, не раз видел, как в час, отведенный для отдыха, Метревели слонялся в поисках собеседника и объяснял: "Не умею лежать". Больше всего он любил на скорости промчаться с мячом заодно с понимающими партнерами. Излюбленными его голами были те, которые он забивал на бегу в дальний нижний угол, мячу он доверял закончить им начатый рывок.

Мы все с удовольствием вспоминаем годы, когда в окружении дельных людей работа особенно спорилась. И у мастеров футбола в этом отношении судьбы разные. Кто-то весь свой короткий век промается в компании его недостойной. Другим повезет на партнеров, на тренера, и тогда есть что вспомнить, есть чем гордиться. Метревели везло дважды, он счастливчик. Сначала в московском "Торпедо", где бок о бок с ним играли В. Иванов, В. Воронин, Г. Гусаров, Н. Маношин, Б. Батанов, потом в тбилисском "Динамо", где были Ш. Яманидзе, М. Месхи, В. Баркая, М. Хурцилава. И тот и другой клуб с участием Метревели становился чемпионом. Имел он немало наград и знаков признания его таланта.

А в сборной, несмотря на очевидные заслуги, Метревели то и дело оказывался под знаком вопроса - не всем тренерам импонировало его тонкое искусство, для некоторых чересчур тонкое. Не лишено вероятия, что не устраивали его строптивость, шалости, острый язычок. На чемпионате мира 1966 года Метревели появился самом последнем матче. И у международного журналистского корпуса возникло недоумение: как можно было держать в запасе такого игрока? Ответить никто из наших не мог.

Люблю вспоминать, как играл Метревели: футбол вырастает в моих глазах, легчает, добреет, хорошеет.

Из книги Льва Филатова "Форварды"

#155531
Слава Метревели не требует особого представления. Легендарный правый крайний московского “Торпедо”, тбилисского “Динамо” и сборной СССР вошел в историю отечественного футбола как один из самых незаурядных его мастеров за все времена.

В 1956 году сразу несколько игроков “Торпедо”, в том числе Иванов и Стрельцов, отправились в составе сборной СССР на Олимпиаду в Мельбурн. А тогда существовало правило: команда, делегировавшая в сборную своих футболистов, освобождалась от участия в матчах чемпионата страны до их возвращения. Но спортивную форму надо было поддерживать. Вот мы и играли товарищеские встречи. Однажды поехали в Горький, на матч с местным «Торпедо», где тогда играл Метревели, Он действовал на позиции правого инсайда, я — на месте левого полузащитника. Другими словами, нам со Славой приходилось постоянно играть друг против друга. Противостояние было абсолютно равным. И вдруг на последних минутах хозяева поля получают право на угловой. Я должен был отвечать за Метревели, однако зевнул его рывок себе за спину. Слава воспользовался моей ошибкой и головой забил единственный гол в матче. Сразу после игры Бесков, который был тогда главным тренером московского "Торпедо", предложил ему перебраться в столицу.

Две недели Метревели жил в Москве у Бесковых. Потом его определили в общежитие. В одно время с ним в команду пригласили защитника Леонида Островского, а также какого-то грузина. А что молодым ребятам делать в общежитии? Иногда приглашали к себе девушек, пили винцо... Слава-то сам почти не пил, но его, как самого молодого, постоянно посылали за спиртным. Был один забавный случай, Однажды послали Метревели за вином, Проходит час, другой, а Славы все нет и нет. Ребята начинают нервничать. Наконец возвращается довольный Славка. На него набрасываются буквально с кулаками, Островский кричит: “Где ты был?” А Славка только улыбается. Смотрите, говорит, какие хорошие брюки я в ГУМе себе прикупил...

Мало кто знает, что в свое время Славка отбил у Сашки Медакина невесту. Медакин был высоким симпатичным блондином, от которого все девчонки были без ума. Одним словом, красавец, И вот однажды он познакомился с баскетболисткой. Какое-то время они встречались. А в один прекрасный день с этой же девушкой познакомился и Метревели. Прошло какое-то время, и Таня вышла за Славку замуж. Для многих ребят из команды это стало большой неожиданностью. Как он сумел вскружить девушке голову — непонятно. Медакин — тот-то завидным женихом считался, а Славка не обладал какой-то выдающейся внешностью...

Метревели не отличался особыми физическими данными. Но был удивительно прыгучим, быстрым, резким. В высоту прыгал феноменально: легко брал планку на 180 см при росте 170. В игре мог выпрыгнуть так, что перекладина ворот оказывалась на уровне пояса. Поэтому головой много мячей и забивал.

В 60-е годы было много хороших крайних нападающих, Например, в ЦСКА на правом фланге играл Герман Апухтин. В Киеве на этом месте действовал Олег Базилевич. Но они, конечно, уступали Метревели. Апухтин быстро бегал, Базилевич хорошо играл головой, пользуясь выверенными навесами Лобановского. Но когда команду возглавил "Дед” — великий Виктор Маслов, — Базилевичу и Лобановскому пришлось покинуть “Динамо”. А вот Метревели Маслов очень высоко ценил, Славка с мячом умел делать все: и обыгрывал здорово, и на скорости мог убежать от опекуна, А самое главное, Метревели играл очень стабильно. Я даже не припомню, чтобы он провалил какую-то игру.

Единственным настоящим конкурентом у Метревели был Игорь Численко. Их манеру игры сравнивать невозможно, да и стабильностью Численко не отличался. Зато мог сыграть на грани фантастики, В сборной одни тренеры предпочитали Игоря, другие — Славу. Лично мне против первого было намного проще играть. Мне кажется, Метревели был все-таки посильнее...

В "Торпедо” у Славки было два прозвища. Одно — официальное. На поле партнеры, как правило, называли его “Мэтром”, Второе, так сказать, “подпольное”. В узком кругу мы звали Славку "Мухой”, Дело в том, что, когда он играл в горьковском “Торпедо”, у него был персональный болельщик, безногий инвалид, которого звали “Мухой”, На сборах Славка много рассказывал о нем — восхищался его силой духа, мужеством и преданностью футболу. В итоге к самому Славке приклеилось такое же прозвище...

В 1962 году “Торпедо”, годом ранее победившее в чемпионате страны и Кубке СССР, фактически распалось. Трех человек {в том числе и меня) призвали в армию, А Метревели пригласили в Тбилиси. Как только Слава поселился в новом доме на берегу Куры (по соседству с высокопоставленными партийными чиновниками), его сразу стали одолевать звонками. С одним вопросом: “Здесь живет Метревели?” А через несколько минут перед дверью Славкиной квартиры стояли ящики с минеральной водой, вином, шампанским, коробки с курами... Спустя несколько дней квартира Метревели напоминала склад. Славка сокрушался: “Куда мне столько вина? Я же почти не пью!” Но популярность Метревели в Грузии была фантастической, особенно после того, как в 1964 году тбилисское “Динамо” впервые в своей истории выиграло чемпионат Союза.

После окончания карьеры футболиста Славе по кавказской традиции предложили стать директором одного из ресторанов в Тбилиси. Сам Метревели в торговле ничего не понимал. Но у него были два толковых помощника, которые и вели все дела. А имя Метревели служило лучшей охранной грамотой для заведения. Однажды в ресторан приехала комиссия, и вдруг выяснилось, что в туалете нет мыла. Проверяющий вызвал Метревели на ковер к большому начальству. Слава ожидал неприятностей. И действительно, выговоры получили сразу несколько его коллег. Однако вопреки ожиданиям начальник уволил... проверяющего, который посмел придраться к самому “Мэтру”...

В последние годы жизни Слава серьезно болел. Последний раз он приезжал в Москву на мероприятия, посвященные столетию российского футбола. А 7 января 1998 года из Тбилиси пришла грустная весть. Умер Славка...