Комментарии к сообщению #10767

С. Фатеев... По поводу пьяного Романцева...

(с) Выся Уткин в "Газете.Ру" (12 февраля):

..."Это был второй день турнира. Я ещё не сел на трибуну, а меня уже
раза четыре спросили: как тебе вчерашнее-то? Я, понимая под этим намёком
суточные щи первой спартаковской победы, говорил что-то дежурное, типа:
а чего ж ты хотел, или - в порядке вещей: На меня косились. В конце концов
кто-то спросил прямо: ты что, на пресс-конференцию не ходил вчера?

На трибуне, в перерыве и после игры только и обсуждалась та самая пресс-конференция.
Оказывается, Олег Иванович пришёл на неё не то, чтобы в хлам, но в основательном
подпитии. Впрочем, теперь это уже обсудили не только в пресловутых кулуарах;
и в Интернете, и в трамваях, и во Владивостоке. Кому надо, тот посмотрел
отчёты о событии в телепередачах и всё понял сам.

Странное дело: ни одна газета так и не написала о пьяном Романцеве
ни полстрочки, ни одно телевидение не назвало вещи своими именами. Странно.
Это ж ведь, если разобраться, сенсация! Продолжая пребывать в блаженной
полупраздности, я лишь наблюдал за линией, выбранной разнообразными коллегами.
Интересно, почему нигде не появилась фраза "пьяный Романцев", "нетрезвый
тренер" или что-то в этом роде? Особенно если учесть, сколько народу говорило
об этом на трибунах и какими именно словами?

С одной стороны, можно подумать, что никто со "Спартаком" не хочет
связываться. Побаиваются, так сказать. Наверное, кто-то и побаивается.
Но вот я знаю, к примеру, журналиста Микулика. Вполне самостоятельный человек.
Романцеву не друг. Не написал. Андронов, тот ничего не боится, но ему,
наверное, просто лень было что-нибудь писать или говорить. Вот есть Александр
Горбунов, тот вообще отважный, но и он как-то опустил эту тему. Правда,
справедливости ради стоит заметить, что Порошин Игорь, отличавшийся в последнее
время особой бескомпромиссностью, был в отъезде; но всё равно картина сложилась
уже противоречивая. Тогда я подумал: а вот что бы я написал на эту тему?

Во-первых, я и сам выскочил однажды в эфир практически в лоскуты. Ну,
сложилось так; и потом - то было время, когда передача моя выходила в свет
иногда по семи раз в неделю, и всё напрямую, и чувства, начиная с ответственности
и заканчивая опасностью, притупились. Вообще, вспоминаю себя тогдашнего,
- многое притуплялось от такой работы, не только чувства. Никто, кстати,
тогда этого не заметил, кроме близких друзей да мамы. Возвращаясь к тому
глупому случаю, думаю, что мне было бы крайне неприятно, если б кто-то
начал по этому поводу рассуждать, что я не уважаю зрителей, или что я алкоголик,
и просто раньше это не так бросалось в глаза:

Мне было бы совестно, но всё равно неприятно, оттого, что это не оскорбление
кого-то и не алкоголизм, а просто так случилось.

Вот и с Романцевым. Кто спорит - конечно, нехорошо квасить на рабочем
месте. Говорить о том, что своим видом Романцев выказал неуважение к журналистам,
о чём все они любят рассуждать, я бы тоже не стал. В конце концов, и так
известно, что Романцев журналистов не уважает. И, чтобы это проявить и
выказать, он прибегает к куда более понятным и однозначным шагам. И вообще,
лично меня совершенно не волнует, как ко мне относится Романцев. А как
он относится к кому-то ещё, мне даже не безразлично.

К тому же эта пресс-конференция оказалась едва ли не самой содержательной
у Романцева за последние года три. Дал запоминающуюся характеристику каждому
новому игроку (Грановскому, полагаю, теперь и на могильной плите, пускай
он сто лет живёт, что-нибудь про Роберто Карлоса напишут). Про базу рассказал,
осетров там в пруду пообещал. Про стадион. Не мог вспомнить, правда, кто
второе место занял в чемпионате России, и, кажется, сделал это нарочно,
назло. Но опять-таки я вспоминаю свою ту самую программу - я был там такой
язвительный: Да и вообще, те, кому случалось бывать в таком состоянии,
знают, как бывает приятно кого-нибудь позлить.

То есть, понимаете, имея массу времени обдумать пресс-конференцию со
всех сторон, не подгоняемый никакими производственными процессами, я растерялся.
А что по этому поводу, собственно, стоило сказать или написать?

И тогда я неожиданно вспомнил первого президента России. Как он про
снайперов рассказывал, каждый из которых держит на мушке по террористу.
И когда он всё это вытворял, и рейтинг у него падал, и смеялись над ним:
И правильно делали. Но вот теперь у нас непьющий президент, спортсмен;
смотреть любо-дорого, а вот гложет мысль: что ж он ну ни разочка не напьётся,
хотя бы немного?

Понимаете, дело всё в том, что Олега Романцева не нужно рассматривать
как титана. Величие, если оно даже ему и присуще, всё равно увидится лет
через двадцать. Мне интересно смотреть на Романцева как на человека маленького
и человечного. Так вышло, что сильные и симпатичные стороны его натуры
скрыты от меня жизнью и взаимоотношениями, а открыты одни недостатки. Мне
остаётся только воспользоваться ими, чтобы сделать образ чуть живей.

И вместо стратега, день и ночь ломающего голову над тем, как спланировать
антибаварскую тактику, мне видится ото дня ко дню всё больше стервенеющий
человек, которому страшно не хватает времени, которому даже обед или сон
могут показаться вещами, отвлекающими от дела. Романцев ни на один свой
сбор не пустил журналистов. Такое было предупреждение: не приезжайте. Вы
нам будете мешать. Мне вдруг представилось, что вот этот вечер, первый
на необязательном, прогулочном турнире был, может быть, единственным более-менее
спокойным вечером за все эти полтора месяца без малого, когда не давили
противные неотвязные страхи и тревоги. Я вспомнил, как летел как-то с турнира
сборной в одном с ней самолёте, и Романцев - знаете, что делал? Весь полёт
напролёт играл в маленький тетрис. Даже не заснул.

Бывает же такое, за компьютером, в частности - заанимаешься ерундой
и понимаешь это, а оторваться не можешь.

Образ Романцева претерпевал самые разнообразные перемены за те десять
лет, что находится в центре внимания. Сперва подпадали под обаяние вправду
обаятельной личности. Юные корреспонденты "Спорт-Экспресс" расспрашивали
его о Чехове (верно, от него и узнавали краткое содержание - потом, небось,
на экзаменах пригодилось). Потом, говорят, он стал меняться. Потом перерос
в какую-то почти демоническую фигуру. А он ни тот и ни другой. Хороший
или плохой, добрый или вредный, талантливый или просто очень убедительный
в своей бездарности - не маленький и не большой, не меньше и не больше
нашего, человек"...
http://www.gazeta.ru/2001/02/12/utkinnacentr.shtml