«…
АТУ ЕГО!
11 апреля в Одессе торпедовцы играли с минским "Спартаком". На 10-й минуте нападающий москвичей Стрельцов увенчал стремительный марш-бросок на вражеские позиции мощным орудийным залпом. Через одиннадцать минут одесский судья Михаил Шляпин удалил центрфорварда с поля за опасную игру против соперника, успевшего за полтайма изрядно допечь торпедовца. Случай рядовой - привычная коммунальная склока, каких на футбольных полях немало. Пристального внимания начальства такие мелочи не привлекали, гласности не предавались, бузотеров никто особо не тревожил.
Мгновенная и необычайно бурная реакция на удаление в Одессе, последовавшая вслед за ней широкомасштабная антистрельцовская кампания с привлечением народных масс и неадекватные проступку карательные меры предполагают участие в акции невидимого режиссера.
Заказчики, как и ныне, оставались вне пределов досягаемости. С исполнителями проще - волей-неволей они оставляют на месте преступления вещественные улики.
Клич "Ату его!" исторгли средства массовой (в то время и в самом деле массовой - центральные газеты издавались миллионными тиражами) информации. В тщедушном отчете, озаглавленном "Это не герой матча", "Советский спорт" от 12 апреля самой игре посвятил семь строк, проступку футболиста - вдвое больше: "Гол, забитый Стрельцовым, решил исход встречи. Но можно ли назвать центрального нападающего торпедовцев, неоднократного участника сборной СССР, героем матча? Нет! Через двадцать минут заслуженный мастер спорта Эдуард Стрельцов позволил себе безобразный поступок - ударил спартаковца Артемова, нанеся ему серьезную травму. Хулиган был удален с поля. И этот возмутительный поступок испортил впечатление о матче".
Срочно организуются письма возмущенных трудящихся. Скорость необыкновенная. Сразу после игры (по прочтении отчета в газете успеть невозможно, разве что телеграмму-молнию отправить) читатели-активисты дружно заскрипели перьями, и по истечении недели им дали возможность высказать многочисленным бездеятельным, инертным своим собратьям все, что они думают о поступке олимпийского чемпиона. "Зрители увидели на поле не футболиста высокого класса, а зазнавшегося барина, прогуливавшегося по полю в ожидании мяча, хулигана, попирающего нормы спортивного товарищества", - негодовал один из них. Оскорбительный для футболиста развязный тон автора отчета в "Советском спорте" и читателей походил на возмущенный хор, изрыгавший потоки брани в адрес подсудимых во время известных политических процессов 30-х годов.
Запущенная кем-то машина стремительно набирала обороты. В тот же день, сразу после игры, экстренно проводится собрание торпедовской команды. К чему такая спешка? Незапланированные собрания созывались обычно по поводу ЧП союзного масштаба, к коим проступок Стрельцова не отнесешь. На следующий день, 12 апреля, от судьи потребовали объяснительную записку, что тоже делалось в исключительных случаях (бесчинства зрителей, срыв матча, безобразное судейство, вызвавшее широкий общественный резонанс...).
Через несколько дней Секция футбола СССР, организация общественная, не столько решавшая, сколько послушно исполнявшая распоряжения многочисленных начальников, исполнила работу киллера: лишила Стрельцова звания заслуженного мастера спорта, объявила ему строгий выговор и дисквалифицировала на три игры. Но очень скоро, уже 20 апреля, свое (?) решение изменила: звание ЗМС вернула. Документ (ГАРФ. Фонд 7576, опись 13, дело 122) наводит на мысль, что где-то вверху - возможно, почувствовав, что перегнули палку, - решили чуть тормознуть и звания пока не лишать. Успеется. Причем велено было пересмотреть решение настолько срочно, что не успели собрать людей. Четырех членов Президиума, в том числе председателя Секции Валентина Гранаткина, к тому времени в Москве не было. Странно. Сначала единогласно вынесли санкции, через пару дней договорились собраться вновь, а сами разбежались кто куда. Потому и ограничились устным (телефонным) опросом и так же дружно, единогласно отреклись от принятого ими же пару дней тому назад постановления.
Впрочем, ничего странного. Кому придет в голову обвинять оркестр в том, что он послушно повинуется движению дирижерской палочки?
23 апреля "Советский спорт" радостно оповестил о решении Секции, выделив прописными буквами заголовок:
"Э.СТРЕЛЬЦОВ ДИСКВАЛИФИЦИРОВАН НА ТРИ ИГРЫ
Неспортивное поведение игрока московского "Торпедо" Э .Стрельцова вызвало единодушное осуждение любителей футбола и спортивной общественности. Редакция "Советского спорта" получила много писем читателей, обвиняющих Стрельцова в зазнайстве и высокомерии. Члены Всесоюзной секции футбола также осудили неспортивный поступок футболиста. Сам Стрельцов признал несовместимость его поступка с высоким званием советского спортсмена.
Всесоюзная секция футбола решила объявить Стрельцову строгий выговор и дисквалифицировать его на три игры".

"ЗА ТОВАРИЩА ЗАСТУПИЛСЯ"
Для определения соразмерности преступления и наказания необходимо воссоздать истинную картину произошедших на поле одесского стадиона событий: не по газетному же отчету или мнению читателей, подавляющее большинство которых и матча-то наверняка не видело, делать выводы.
Торпедовцы, вынужденные на собрании осудить товарища, больше говорили о работе минских костоломов. Тренер Виктор Маслов, завершая собрание, сказал: "После забитого гола Стрельцовым противник особенно сосредоточил свое внимание на игре Стрельцова, часто допуская недозволенные приемы".
Выходит, били Стрельцова, он ответил, за что и был наказан. Может, руководители и футболисты "Торпедо" сгустили краски, чтобы смягчить товарищу наказание? Ничего подобного. Все так и было. Это подтвердил возникший нежданно-негаданно через тридцать лет очевидец одесского матча - минчанин Николай Угланов. О той игре он вспоминал летом 87-го на страницах "Советского спорта" в материале "Трудное счастье Эдуарда Стрельцова". "Что со Стрельцовым на поле вытворяли защитники! Толкали, цепляли, хватали за трусы, били по ногам... Проиграл тогда "Спартак". Единственный, но красивый гол ему забил все тот же Стрельцов: ох, как он обыграл двух защитников! А удар у него, сами знаете, был пушечный! Но спустя несколько минут допустил грубость - за товарища заступился, за Иванова. Того защитник "Спартака" Артемов локтем под дых ударил. Можно сказать, буквально нокаутировал. Ну а Стрельцов возьми да ответь Артемову..."
Ай да болельщик! Все видел, все помнил, все знал. Стрельцов в самом деле за товарища заступился. В 89-м Валентин Иванов в беседе с корреспондентом журнала "Спортивные игры" подтвердил рассказ минчанина почти в тех же выражениях: "Был там один защитник, фамилии даже не вспомню, который так меня допекал с первых же минут, что, как говорится, хоть стой, хоть падай - бил по ногам без всякого зазрения совести. Боролись за верховой мяч, и он буквально нокаутировал меня, ударил локтем в солнечное сплетение. Подходит Эдик, а я не то что привстать, воздуха глотнуть не могу. Он посмотрел на меня и отошел. А через минуту-другую Эдика судья удалил с поля. Стрельцов, который никогда не грубил на поле, по-своему расплатился с хулиганом его же способом... Он вступился за товарища, не за себя. Стрельцов, когда ему втыкали, как у нас говорят, по обеим, не отвечал. А тут - за товарища... Закон дружбы был для него свят".

ПОЛУПРАВДА
Свой взгляд на вещи изложил в объяснительной записке арбитр Шляпин: "На 14-й минуте первой половины игры между командами "Торпедо" Москва - "Спартак" Минск за нетактичное поведение, выразившееся в замахе на игрока №3 "Спартака" т. Иванова (однофамилец торпедовца Валентина Иванова. - Прим. А.В.), мной был предупрежден игрок №9 "Торпедо" т.Стрельцов.
На 21-й минуте этой половины игры Стрельцов был удален с поля, причиной удаления было следующее: Стрельцов, идя с мячом в центр поля и видя, что его пытается атаковать игрок №5 "Спартака" Артемов, пустил ногу поверх мяча на колено Артемова. В результате чего Артемов получил травму колена...
В перерыве я зашел в комнату врача, где Артемову оказывалась медицинская помощь, и выяснил, что у Артемова ушиб колена со ссадинами от шипов" (ГАРФ. Там же).
Правду Шляпин сказал не всю. Объективности ради судье следовало живописать и художества минских защитников Иванова и Артемова, но тогда пришлось бы объяснять причину своего бездействия. К чему головная боль? Так истинные насильники предстали жертвами. И наоборот.
Протокол собрания торпедовского коллектива, объяснительная записка Шляпина и заявление Стрельцова, в котором он, не отрицая своей вины, просил оградить себя в будущем от грубых и провокационных действий защитников, легли на стол футбольных руководителей. Об их вердикте вы знаете.
Так справедливо ли был наказан Стрельцов? Если рассматривать его проступок изолированно, вне контекста времени, гуманного, доброго, либерального к заплечных дел мастерам, профессионально делавшим свое черное дело, - вполне. Шляпин, каравший в тот день избирательно, если усмотрел в действиях Стрельцова в игровом единоборстве с Артемовым злой умысел, обязан был его изгнать. Вопросов нет. Не могло быть претензий и к властям, правильно отреагировавшим на объяснения арбитра. Если бы только руководители были последовательны и принципиальны всегда, во всех случаях. Увы и ах. Реальная картина слишком далека от идеальной.

ПРАВОСУДИЕ ПО-СОВЕТСКИ
Я проанализировал все удаления в классе "А" и реакцию на них компетентных футбольных органов за период с 1954 по 1958 год - пятилетие, совпавшее с первым периодом трудовой деятельности и творчества Эдуарда Стрельцова. За это время в классе "А" судьи изгнали 45 футболистов. Нарушений, превышавших по степени тяжести стрельцовское, насчитал 28. Что ни говори, формально Стрельцов фолил в борьбе за мяч. Подобных стыков лицом к лицу в каждом матче видимо-невидимо. Судьи относятся к ним с пониманием ("футбол - не балет"), порой штрафуют, реже прикладывают "горчичник", удаляют в исключительных случаях. Другое дело - руко- (ного-) прикладство вне игровой обстановки, или, как пишут арбитры в протоколах, "после остановки игры". Такие действия и футбольный, и уголовный кодексы квалифицируют как хулиганские. Их-то за пять лет набралось около трех десятков - 28 раз за это удаляли. Как часто прощали - знать не дано. Нарушения вопиющие, бесчеловечные, среди них и "удар в лицо головой", и "удар кулаком в лицо, пошла кровь", и "умышленная грубость, соперник потерял сознание", и многое другое в том же роде. Реакция СМИ и властей на все эти варварские действия такова:
1) В 11 случаях центральные газеты, включая "Советский спорт", об этих безобразиях даже не упоминали, будто их и вовсе не было.
2) В 15-ти - информация подавалась на уровне констатации факта: "С такой-то минуты из-за удаления Х команда осталась в меньшинстве". Или: "За грубость был удален с поля (вариант - судья вынужден был удалить с поля) имярек". Только двум потасовкам с участием игроков сборной СССР было уделено несколько строк.
3) Никого из хулиганов хулиганами не назвали.
4) Фемида, обрушившая свой гнев на торпедовского центрфорварда, в течение пяти лет пребывала в состоянии летаргического сна: 12 злостных нарушений из 28 остались безнаказанными - без дисквалификации! 11 футболистов дисквалифицировали на одну игру, четверых - на две, и только одного - на три матча.
Никого из них не лишили спортивных званий, не выводили из состава сборной.
Во всех случаях дела рассматривала дисциплинарная комиссия. Только Стрельцовым занималась Секция футбола. Можете представить, чтобы делом о скандале на бытовой почве, тянувшем на небольшой денежный штраф, максимум на 15 суток общественно-полезных работ, занимался бы Верховный суд СССР?
5) Экстренных собраний не созывали.
6) От судей объяснительных записок не требовали.
7) Общественность не будоражили, писем не писали, во всяком случае, их не публиковали.

ПАСЫНОК
Забавную историю рассказал на совещании тренеров и начальников команд, посвященном "мерам по улучшению воспитательной работы", известный в те годы тренер Олег Ошенков. Одного футболиста, разбившего в кровь лицо соперника, решили крепко наказать. Наказали, дисквалифицировав на... один матч. Через две недели его стали расхваливать в печати, затем наградили орденом и присвоили престижное спортивное звание. А летом 57-го, перед отборочным матчем чемпионата мира, включили в состав сборной.
Да что тут толковать. И в очерченный нами пятилетний период, и до него, и после, отцы советского футбола проявляли нежные родительские чувства к шаловливым своим чадам. Отчего же как с пасынком обошлись со Стрельцовым? Может, пострадал он от необузданного минутного гнева начальства или стал случайной жертвой объявленной 11 апреля краткосрочной кампании - "Неделя борьбы за чистоту советского футбола"? Ни то, ни другое.
Анализ и сопоставление перечисленных событий и фактов сомнений в предвзятом отношении к Стрельцову не оставляют. Центрфорвард "Торпедо" и сборной Союза оказался под колпаком.
О ходе первенства в первые два месяца и весенних обострениях в некоторых регионах страны расскажу в следующий раз».

Спасибо!

Хорошо!

Спасибо!!!