TM⚽ Вартанян убежден в невиновности Стрельцова. Но точно ли объективности не мешает очарование игроком?
– Когда Вы полюбили Эдуарда Стрельцова?
– Я не творил себе кумира. Он стал единственным. Лермонтов построил «Героя нашего времени», смешав хронологию, чтобы получше узнать Печорина. Сначала мы о нем слышим, потом видим, затем проникаем во внутренний мир. И так постигаем образ.
Сначала о Стрельцове я услышал. Перед началом сезона 1954 года прошел слух, что появился вундеркинд. Потом я его увидел. «Торпедо» приехало в Тбилиси, за день до игры была тренировка. У меня уроки, но какие там уроки – тренировка «Торпедо»! Побежал туда. Мрачный день, дождь, туман. Тренировались на запасном поле с деревянными трибунами, где я когда-то играл за юношей тбилисского «Динамо». И вот мяч улетел к трибуне, Стрельцов побежал за ним – и оказался в двух-трех метрах от меня. Ближе его уже никогда не увижу. Посмотрел на него – и обомлел. Высокий, статный, кровь с молоком. В каком-то эпизоде мяч отскочил к нему под острым углом – и он сразу пробил в дальний верхний. Это было так красиво! Трибуна зааплодировала!
Тот день и ощущения я противопоставляю другому эмоциональному дню. 1952 год. Нам внушали, что сборная СССР сильнейшая в мире. На Олимпиаде мы вышли на Югославию, кровного врага из-за отношений Тито и Сталина. Я сидел у радиоприемника: диктор рассказывал, что мы проиграли первый тайм 0:3, за 15 минут до конца уже 1:5 – и тут мы отыгрываем четыре мяча. В дополнительное время счет не изменился – переигровка. На следующий день бегу на стадион «Динамо» купить билет на матч чемпионата и узнаю от болельщиков, что сборная проиграла дополнительный матч – 1:3. В глазах потемнело. Июльский день, светило солнце – но когда я шел назад к метро, было впечатление, что вокруг сплошная мгла. Это состояние моей души.
И вот спустя два года я увидел Стрельцова – в мрачный дождливый день. Но когда уходил с тренировки, было ощущение, что разверзлись тучи, светило солнце, душа пела. Такая радость – в нашем футболе появился былинный богатырь. Я влюбился. Как и в жизни, случилась любовь с первого взгляда. Из-за Стрельцова я стал болеть за «Торпедо». И когда в 1958-м его посадили, я, 20-летний парень, навзрыд плакал.
Через пять лет его выпустили, еще через два года он появился на поле. Обрюзгший, с лысиной. И дважды стал лучшим футболистом года – в 1967-м и 1968-м. Вернулся в сборную. Важно понимать, что время его отсутствия совпало с бурной революцией мирового футбола: в течение нескольких лет «дубль вэ» сменила бразильская система 4-2-4, трансформированная через четыре года в 4-3-3.
Если бы Марадона и Пеле год не играли в футбол... Не то что не играли, а провели бы год в наших лагерях, на лесоповале, наверняка кончились бы как футболисты. А Стрельцов провел в этих лагерях пять лет. Получил радиацию. Когда случился Чернобыль, создавали видимость, что там все нормально, и повезли ветеранов. Врачи говорили ему ни в коем случае не ехать, чтобы не получить еще одну дозу. Но он сказал: «Как же я не поеду – люди ждут». В этом его суть. Он был добрым, отзывчивым человеком.
– Вы согласны, что он был слабым человеком?
– Видимо, да. Слава обрушилась на него в 16 лет. Приглашали выпить: чтобы не обвинили в зазнайстве, отказываться не мог. Когда выпивал, слетал с катушек.
– Вы изучали его уголовное дело. Какие факты вас смущают?
– Меня смутила вообще вся история. В цикле статей «Спорт-Экспресс Футбола», озаглавленной «Преступник или жертва?», я сделал вывод – месть [министра культура Екатерины] Фурцевой.
– Вы уверены, что конфликт с Фурцевой действительно был?
– В январе 1957-го шел прием в честь победы наших спортсменов на Олимпиаде-1956 в Мельбурне. Стрельцов танцевал с дочерью Фурцевой и после танца подвел ее к матери. Фурцева сказала: «Как вы хорошо смотритесь». Стрельцов был уже поддатый. Метревели рассказывал, что он ответил так: «Я свою [жену] Альку на эту ##### не поменяю». То есть фактически оскорбил.
Есть свидетели. Я опрашивал Качалина, Метревели, Татушина.
– Как вы расцениваете случай с Марианной Лебедевой?
– Как оказалось, она была девушкой. Все.
– Есть медицинские подтверждения?
– Медицинского нет. Это ближе к слуху.
Караханова (хозяин дачи, в которой все случилось – Спортс), служившего на Дальнем Востоке, вызвали в Москву. Девушки тоже появились в этой истории не просто так. На даче Стрельцов напился и ничего не помнил.
– То есть Караханова и Лебедеву специально наняли для подставы?
– Когда Борис Татушин (еще один обвиняемый, игрок «Спартака» – Спортс) повез мать Стрельцова к Лебедевой и ее матери, они плакали втроем. Она-то знала, что Стрельцов тут ни при чем. Лебедева потом написала: «Я его [Стрельцова] прощаю». Но девушка неопытная, сформулировала неправильно. Если прощаешь, значит, это имело место, а ты простила. Никто ей не подсказал написать, что этого не было.
Огоньков с одной из этих девиц имел дело в машине. Она тоже написала заявление, но потом от него отказалась.
– Вы допускаете, что это все-таки могло быть? Стрельцов никогда не был порядочным семьянином: выпивал, изменял. В компании пьяных молодых людей все что угодно могло произойти.
– Но ведь доказательства его вины нет – следствие велось предвзято, с грубыми нарушениями. Об этом писал адвокат Эдвард Максимовский в книге «Кто заказал Эдуарда Стрельцова?» У меня есть часть ксерокопий дела Стрельцова. Я вам покажу.
Я в очень хороших отношениях с сыном Стрельцова Игорем. И он рассказал, что перед смертью отец произнес: «Я ни в чем не виноват». Он бы не соврал близким перед смертью. Да, это мое умозаключение, но я в нем уверен.
– Вы пытались связаться с Марианной Лебедевой?
– Пытался. При Стрельцове в «Торпедо» играл Юрий Золотов, который потом был начальником команды. Когда я работал в «Футболе», к нам пришел Золотов. Мы заговорили о Марианне. Золотов рассказал, что на годовщине смерти Стрельцова, когда все разошлись, он остался у могилы и увидел в стороне женщину в черном. И узнал в ней Марианну.
– Он знал, как она выглядит?
– Да, знал.
– Откуда? Тем более спустя столько лет.
– Я не знаю. Но сказал, что узнал ее. А так как я этим вопросом живо интересовался, он предложил с ней встретиться, найти ее. Он примерно знал, где она живет. И так вышло, что на следующий день Золотов умер.
– После этого вы не пытались ее найти?
– Нет, он не оставил никаких зацепок.
– Мне казалось, что это могло стать одной из важных миссий вашей жизни.
– Да, могло. Но я для себя вопрос решил. На основании исследований, бесед с футболистами, Качалиным. Он мне сказал, что сразу побежал в райком партии: «Дайте ему сыграть на чемпионате мира, а потом судите». Секретарь райкома ответил: «Приказ пришел оттуда (намек на Кремль – Sports.ru). Я ничего не могу сделать». То есть источник травли понятен.
– Как Вы воспринимаете признательные показания Стрельцова?
– Стрельцов ничего не помнил. Он вдрабадан пьяный. Было что-то или не было, он не знал.
– Вы допускаете, что могли бы смотреть на эту историю еще объективнее, если бы не любовь к Стрельцову?
– Безусловно. Как я ни стараюсь быть объективным в изложении этого дела, все равно выражаю свою позицию. Я не сфинкс – живой человек. Со своими страстями, темпераментом. Мне все время приходится себя обуздывать. И не всегда, может быть, получается. Человек слаб.
– Вы с ним так и не познакомились. Что испытали, узнав о смерти?
– Потемнело в глазах. Я, уже взрослый человек, рыдал. Уткнулся в подушку и плакал в голос.
Я ведь уже готовился к встрече. Подготовил перечень всех его матчей и забитых голов. Долго не решался, хотя знал, что он принимает всех очень доброжелательно. Но для меня он был где-то там, очень высоко. Я испытывал трепет, который не позволял к нему приближаться.

Прочитал с большим интересом. Очень достойный человек. И болельщик "Торпедо"!

Andersen (15:40)
Не знал, спасибо за информацию.

Вартаняну долгие лета. Ну а насчет Эдика, без комментов...

Всегда читал статьи Вартаняна. Независимо от того про Торпедо или нет, но всегда интересно...