#170726
Yiscar!
Благодарю за предоставленный материал!

#170727
Yiscar!
Спасибо за интересные материалы из истории "Торпедо" и занятную задачку!
Рискну предположить,что торпедовцы отправились на Кипр 20 февраля 1963 года. Выходит,послезавтра будет - 45 лет этой поездке.
Теперь поясню,почему я так думаю.Поездка раньше 1963 года не могла быть,потому,что в команде не было Владимира Мещерякова.Он как раз и начал выступать в "Торпедо" в 1963 году (пришел он из "Зенита").Поездка Геннадия Гусарова на Кипр в составе "Торпедо",очевидно,была последняя,так как чемпионат СССР 1963 года он начал игроком московского "Динамо".

#170713
Присоединяюсь к поздравлениям!
Крепкого здоровья и самые наилучшие пожелания!

#170717
Присоединяюсь к поздравлениям!
Здоровья,счастья,успехов!

#170718
Искренние поздравления Леониду Александровичу!
Крепкого здоровья ему и его близким,полного благополучия!

#170720
Yiscar!
Очень интересные материалы.
Большое спасибо!

#170706
В "Торпедо" Грачев был нападающим,но игра в атаке у него не получалась.За 12 проведенных матчей в команде, Виктор не смог забить ни одного мяча.
А в "Шахтере" игра у него пошла и мячи забивал часто.
При Владимире Салькове у торпедовцев чемпионат СССР 1979 года сложился очень трудным и неудачным - команда могла покинуть высшую лигу.
Но,все-таки,смогла удержаться.Это решилось за три тура до окончания чемпионата. "Торпедо" встречалось с ростовским СКА. В том матче нужна была только победа и она была достигнута (матч закончился 1:0,а победный мяч забил - Владимир Сахаров).В итоге команда заняла - 16 место (в чемпионате участвовало - 18 команд).

#170700
Поздравляю с Днем Рождения!
Здоровья,успехов,благополучия!

#170702
...
"НАМ - ГОЛЫ, ВАМ - МЕДАЛИ"
1968 год. Блестяще провел сезон торпедовский форвард Эдуард Стрельцов, второй год подряд признанный лучшим футболистом СССР. Он всегда играл на команду, давал забивать партнерам и о себе не забывал. Всю дистанцию шел в гордом одиночестве. Перед шестью заключительными турами Стрельцов лидировал с 17 мячами. Берадор Абдураимов из "Пахтакора" отставал на три мяча. Пятое место делили тбилисец Гоча Гавашели и спартаковец Галимзян Хусаинов - по 11.
И тут начались чудеса - для тех, кто все еще в них верил (для посвященных в закулисные дела - серые будни). Гавашели в шести последних турах забил столько (11), сколько в 30 предшествующих! Перед двумя заключительными играми он отставал от Стрельцова на четыре мяча. Сущий пустяк. Нагулявшего аппетит тбилисского форварда остановить невозможно. Тенгиз забивает "Крылышкам" как по заказу пять голов и догоняет лидера, отличившегося в Ереване.
Очнулся, испив "живой водицы", и Абдураимов. У всех троих за тур до конца по 20 мячей.
16 ноября в Тбилиси играют "Динамо" и "Торпедо". Матч договорной. Условия, взаимно для обеих сторон выгодные, согласованы заранее. Посвятил меня в детали участник той встречи, великолепный футболист и прекрасный человек Михаил Гершкович. Единственный, не считая Валентина Иванова, кто в доли секунды решал на поле головоломки Эдуарда Стрельцова. Понимали партнеры друг друга без слов, взаимодействовали идеально. В том самом 68-м наколотили вдвоем 33 мяча из 60 командных.
Через 30 лет, накануне 50-летия Михаила Даниловича, я делал с ним интервью (опубликовано в "Футболе" № 14 за 1998 год). Небольшой из него фрагмент:

" - Существовали в ваше время договорные матчи?
- Да, были, но очень редко, в основном в концовке сезона.

- Один из них с вашим участием я видел. В ноябре 1968 года тбилисцы принимали "Торпедо". Игра закончилась вничью - 2:2, и от нее явно отдавало договорным душком.
- Нам, чтобы занять третье место, не хватало одного очка, а тбилисцу Гавашели нужно было забивать два мяча, чтобы стать лучшим бомбардиром,

- Хотя в игре должен был участвовать Стрельцов - главный конкурент Гавашели.
- Эдик, узнав об условиях, сказал: "Пусть забивает сколько хочет, лишь бы нам третье место занять".

- Об этом можно писать?
- Почему нет? Прошло уже столько лет, к тому же об этом тогда уже знали".

Сделка состоялась: Гавашели забил два гола и Стрельцова обошел, а "Торпедо" взобралось на пьедестал. История на этом не закончилась. На следующий день "Пахтакор" играл у себя со "Спартаком". 17-я команда со второй. Чтобы обойти Стрельцова, Абдураимову надо забивать серебряным медалистам два мяча. В чем проблема? Надо два, два и забил. В случае хет-трика он опережал и Гавашели, но проявил благородство, ограничился двумя и сравнялся с тбилисцем.

Безымянный автор отмечал на страницах "Советского спорта" то ли в шутку, то ли всерьез отменные волевые качества новых лауреатов газеты "Труд". О моральных умолчал.

#170680
Поздравляю с Днем Рождения!
Здоровья,счастья и больших успехов в учебе!

#170673
Друзья!
Всем - большое спасибо за проявленный интерес к материалам о братьях Савичевых!
Я так полагаю,что Вы создали в "Избранном" папку "Ветераны",а в ней папку "Братья Савичевы" и скопировали все файлы о них.В дальнейшем папку можно пополнять свежими материалами,как только они появятся на сайте.
А я вот вчера пополнил папку "Владимир Сахаров" файлом с его новым интервью "Как жизнь?" из еженедельника "Советский Спорт Футбол" (12-18 февраля 2008).

#170671
Дмитрий Бородин:
"Приложу все усилия,чтобы "Сибирь" вышла в Премьер-Лигу".
Экслюзивное интервью -
http://www.sports.ru/football/4126247.html

#170673
Юрий Савичев готов вернуться и работать в России –
http://news.sport-express.ru/online/ntext/14/nl144281.html

#170673
Статистика выступлений Юрия Савичева в зарубежных клубах –
http://www.legioner.kulichki.com/index.php?id=11&lang=ru&player=81

#170673
Иван Тимошкин.«Футбол»(1995,№8)
Николай Савичев:
"...Я начал бы снова в «Торпедо»"

Испытывали ли вы, читатель, чувство вины перед своими любимцами, когда те заканчивали футбольный путь? У меня это чувство возникло впервые на прощальном матче Федора Черенкова. В тот вечер, когда на глазах у многих были слезы, я внезапно уразумел, что был подчас по отношению к своим любимым игрокам как-то по-детски чрезмерно жесток, не прощал им много того, что наверняка бы - окажись я на их месте в тот миг, - конечно же, простил бы себе! Кто-то, видите, из них в важной встрече гол не забил - и, главное, когда мячу деваться, казалось, некуда было; кто-то опоздал с пасом, который мог бы вывести партнера в финальном кубковом матче. При ничейном счете, на решающий удар; наконец, вратарь, мой любимый вратарь! Как же мог он пойти в такой ответственный момент на перехват, когда после подачи углового мяч очевиднейше летел выше его рук! Но разве такого не бывало, спрашиваю я себя теперь, с Пеле, с Марадоной, с Яшиным? Вот почему так горько вспоминать, что кому-то из своих фаворитов я определенно - если можно так выразиться -недоаплодировал, чье-то имя, находясь на трибуне, недоскандировал. А став футбольным журналистом - еще пуще - чересчур скупо писал о своих любимцах, вычеркивая порой прорвавшиеся на бумагу слишком уж теплые слова.
В числе тех, перед кем я ощущаю такую вину особенно остро, - Николай Савичев, сыгравший свой последний матч на родном торпедовском стадионе против «Асмарала» 14 августа 1993 года. Чувствую свою вину и в том, как он из футбола ушел, ни прощального матча, ни даже каких-то элементарных формальных проводов - ни-че-го!
А ведь по крайней мере для «Торпедо» Николай Савичев (как и его брат Юрий) это целая эпоха пятикратного выхода в финал Кубка, двукратного завоевания бронзовых медалей, легендарных двух матчей со «Штутгартом»... И вот ушел незаметно, ничем не обеспокоив тогдашних руководителей команды. Впрочем, говорить о них, когда я попросил Николая Савичева поделиться воспоминаниями о тех десяти годах, он не захотел. Обратился же я к нему с просьбой об интервью еще в августе прошлого года, но только перед Новым годом он дал согласие на беседу и еще месяцем спустя пришел в редакцию. И в разговоре со мной делился не столько воспоминаниями, сколько размышлениями о жизни футбольного игрока.

Часы остановились в Швеции

Когда ты сходишь с футбольной стези, вдруг неожиданно испытываешь такое, чего я никому другому не пожелал бы испытать. Тем более что лично я никогда не думал, даже представить себе не мог, что все произойдет со мной так быстро и страшно. А началось все с очередной попытки продать меня за рубеж. До этого много раз пытались, но то цену заломят чрезмерную, то еще что-нибудь в этом роде. И вот наконец в конце 1993 года послали в Швецию на смотрины. Там меня подвергли строгому медицинскому обследованию, после чего и сказали: ты можешь отыграть еще год-два, а то и три, но лишь при особом везении, ибо случись завтра еще одно повреждение - последствия будут непоправимыми. Что значит непоправимыми? Отвечают: неизбежная ампутация ноги - выше колена. Вот под страхом чего - семья все-таки есть у меня - я решил не выходить больше на поле.
Время шло, но для меня как бы остановилось. Вне меня футбольная жизнь продолжалась, матчи шли чередой, а я видел себя как бы в двух планах: юным, выбегающим в первом своем матче на замену и уходящим с поля в одном из последних - с ЦСКА, в том самом, победном финале Кубка России. Впрочем, нет, возникали еще картины - приезда в тот день на стадион, переодевания, выхода на поле, забитого мяча, почетного круга и ухода с поля, воспринимавшиеся в тот момент как нечто должное, что будет еще повторяться... Увы!

Мы выбираем, нас выбирают

...Помните эту песенку из фильма «Большая перемена»? Так ведь и в футболе. Часто это дело случая. Мы с Юркой гоняли с утра до вечера мяч во дворе. Приходили домой в грязной, рваной одежде. Жили дома совсем небогато, отчего после школы собирали и сдавали тайком от мамы пустые бутылки, чтобы купить мяч...
Это сейчас родители стараются направить своего сына в футбол - иди, мол, туда, старайся, и все у тебя потом будет - и деньги, и слава, и мир повидаешь. Но ведь все это вилами по воде писано! Недаром часто слышишь в последнее время разговоры среди тренеров и бывших футболистов о том, что новое поколение игроков больше любит себя, нежели футбол как таковой. Возможно, это чувство закладывается уже с детства как результат родительских напутствий? А в пору нашего с Юрой детства родители говорили: «В футбол играют? Ладно уж, все же это лучше, чем в подъездах толкаться».
И вот шел как-то мимо нашего двора Анатолий Федорович Брагин, как мы узнали позже, известный детский тренер. Остановился, посмотрел, как гоняют мяч мальчишки, а затем подошел к нам и пригласил... в «настоящий футбол». Он-то и привил нам чувство любви к этой игре. Нет, конечно, до этого мы ее тоже любили, но то была любимая забава, а он сумел воспитать в нас чувство любви к футболу, как к своей работе, то есть к тренировкам, на чем в общем-то и покоится карьера игрока.
Мой же дебют в основном составе московского «Торпедо» оказался неудачным. Шел 1984 год. Мы принимали одесский «Черноморец». И вот во втором тайме минут за 15 до конца, Валентин Иванов выпускает меня на подмену крайнего полузащитника. И надо же было такому случиться. После того как я замешкался в центре поля, Шарий отобрал у меня мяч и забил единственный в этой встрече гол. Мне тогда в команде никто ничего не сказал, хотя очки команде были нужны. И это навсегда осталось в моей памяти! Тем более что в следующей меня ввели в игру уже с начала второго тайма, а главное - мы уверенно переиграли ростовский СКА 4:2. Правда, кое-кто отнес этот матч позже к разряду так называемых «странных игр» (доказательством чему считалось, что оба мяча у ростовчан провел Сергей Андреев, боровшийся за звание лучшего бомбардира и в итоге ставший им), но я-то играл самозабвенно, никакой «странности» в происходившем на поле не ощущал...

«Играйте честно, пожалуйста!»

Этот призыв, или, вернее, постулат, необычайно важен. Но вот вопрос: можно ли, участвуя в договорных матчах, оставаться честным спортсменом, вообще - честным человеком? Ох, как сложно, как неприятно отвечать футболисту на этот вопрос в России! А впрочем, - и на Украине, и в Казахстане, и в Белоруссии, и в Грузии...
Мне, конечно, приходилось участвовать в договорных матчах. Когда был молод, только догадывался о них, поскольку не всех, находящихся на поле, ставили в известность о заключенной до матча сделке. Может быть, щадили психологию молодежи. Так и сейчас, когда случаются такие матчи, о заранее предопределенном исходе их не все игроки знают.
Можно ли было - я имею в виду позицию осведомленного игрока - от участия в договорной игре уклониться и сказать: «Нет, я ни за что не выйду на поле». Увы, ни одного такого случая я не знаю. Тем паче что, как правило, вопрос решает вместе с тренером и тренерским советом вся команда. Сообщаемая игрокам логика проста: если ничья устраивает обе стороны, зачем, спрашивается, лишний раз биться. Тем более предполагая, а чаще всего зная, что какая-то другая пара команд из числа наших ближайших конкурентов уже заключила за кулисами мировую. Но в принципе это общая беда современного футбола. Вспомните, например, тот же «Марсель». Но там, если попался, расправа сурова: и моральная, и материальная.

Пенальти не было

Должен ли все-таки футболист быть на поле джентльменом? Сразу приходит на ум Марадона. Гений ведь футбольной игры, но забивает ничтоже сумняшеся англичанам гол рукой, выбивает рукой мяч из пустых аргентинских ворот в матче с нашей сборной! Но и здесь тоже не все, наверное, так просто. Горячка, азарт борьбы поневоле перевешивают у иных нравственный балансир.
Вот что случилось однажды со мной. В нашем матче со столичным «Динамо» арбитр Алексей Спирин назначил пенальти за снос моего брата Юрия. Динамовцы бросились доказывать, что сбили Юрия не они, а его собственный брат, то есть я. Так оно и было. Борьбу за мяч в штрафной (даже, по-моему, во вратарской) вели несколько футболистов. Я чувствовал тогда только одно: что мяч должен остаться здесь, что нельзя динамовцам дать его выбить. Тут-то мимо меня и пробежал, выбираясь на свободное место, Юрка, и я чисто инстинктивно, преграждая ему путь, ногой задел его. Подбежавшим ко мне защитникам «Динамо» я признался, что, да, Юрку сбил я. Спирин же меня к себе не подозвал. Ну, а если бы арбитр подозвал меня или сам подошел ко мне и спросил? Хватило бы духу сказать правду? На все сто процентов не уверен. Счет был скользкий, а я - весь в игре, вспыльчив и зол. Может быть, поступился бы совестью, не сказал, как на самом деле было. Но динамовцам я правду все же сказал. Они могут это подтвердить. Что касается ошибки Спирина, то понять ее можно. Момент был уж очень сложный: на крохотном пятачке собралось столько игроков!

Бунт на корабле

В тренерском отношении команда «Торпедо» считалась на протяжении последних двух десятков лет едва ли не самой стабильной в нашем футболе. С небольшими перерывами более двадцати лет ею руководил потомственный торпедовец Валентин Козьмич Иванов. И вот осенью-91 футболисты «Торпедо» восстали против него. Все до единого. Я, правда, присоединился к известному письму, опубликованному в «Советском спорте», последним и хотел бы объяснить эту свою позицию.
Суть в том, что я считал: делается ошибка! Начало конфликта прошло без моего участия - я как раз пропустил из-за двух желтых карточек игру, после которой вся каша и заварилась. Поэтому, когда мы с Андреем Калайчевым приехали на базу, вопрос о необходимости сменить тренера был, как говорится, в принципе решен, причем всеми остальными игроками единодушно. «Не хотим работать с Ивановым. Вечно на нас кричит, поливает без стеснения всех и каждого матом, угрожает, что завтра отчислит одного, послезавтра - другого и так далее и тому подобное». Все это было не так! Валентин Козьмич был, конечно, чрезмерно эмоционален и слов, если вскипал, не выбирал, наговорить сгоряча и лишнего мог, но и отходил так же быстро, зла ни на кого никогда не держал и никого, на моей памяти, просто так ни за что ни про что из команды не отчислял. Но вспыльчивость его и брань молодежи нашей все равно претили, к тому же она, как я понимал тогда (и как оказалось впоследствии), хотела жить вольготно, чтобы никто сзади не подгонял. А так в России-матушке не бывает. По крайней мере, мы, то есть те, кто постарше, привыкли жить в обществе, где нужно по голове не гладить, а заставлять, заставлять, заставлять. Вот когда молодежь научится сама все делать, тогда возможны и послабления. Вот и в «Торпедо»: убрали Иванова, перестали заставлять полноценно тренироваться, держать режим - и начались прогулы, разгильдяйство. Вы спросите: а почему же ты тоже проголосовал против Иванова? Сейчас объясню. Оставшись, по сути, в команде один из «старой» торпедовской гвардии и не поддерживая душой это стремление молодежи, тем не менее не решился пойти против «мнения коллектива», хотя и попытался погасить конфликт. Вместе с Юрой Тишковым и Сергеем Шустиковым приезжали к Иванову и, как мне показалось, нашли уже общий язык. Но в начале января вновь все расстроилось, и Валентин Козьмич подал в отставку. Причем сделал это тогда, когда имел от руководства завода карт-бланш распустить хоть всю команду. Но он ушел сам, дабы спасти для команды талантливых ее воспитанников. Между прочим, я говорил тогда с Валентином Козьмичем один на один и честно ему признался, что против всей команды идти не могу, считаю это в какой-то степени несолидным. Иванов, мне кажется, понял меня. Тогдашнего состояния своей раздвоенности не забуду никогда, ибо порой закрадывалось чувство: а может, этот переворот все-таки пойдет «Торпедо» на пользу? Впрочем, может быть, так я себя утешал, снимал угрызения совести...
Против Иванова в тот момент в газетах многие выступали, и один из футболистов «Торпедо», в частности, сказал, что его, мол, особенно не устраивала игра, которую Иванов команде прививал, что это собственно была не игра, а работа. Но я думаю, что для такого заявления надо было иметь позади базу игры в команде не один год, а лет пять, как минимум. И уж тогда утверждать, какого футбола при Иванове было больше - зрелищного или трудового? Потому что были игры и зрелищные, и «трудовые», если хотите, «рабочие», такие, что на зубах вытаскивались. Но ведь в футболе, насколько я понимаю, без этого подчас тоже не обойтись. Иванов прекрасно понимал, что в данный момент нужно команде, понимал, к примеру, что против «Спартака» мы не сможем сыграть в его же спартаковский футбол. Но мы можем «съесть» его, то есть обыграть, своей полной самоотдачей, желанием победить, волевыми ресурса-ми, что мы и не раз доказывали, обыгрывая и «Спартак», и киевское «Динамо». А разве «Торпедо» не показывало достаточно зрелищный футбол, играя против «Штутгарта», «Монако», «Севильи»? Часто говорят: «торпедовский характер», «кубковая команда». А откуда это пошло? Не с той ли поры, когда Иванов сам еще играл, и не потому ли он хотел передать команде, как эстафету, тот самый «старый» торпедовский дух?
Да, он человек непростой, но кто с ним работал, знает, что для тех, кто старается (пусть не всегда и не все получается у них), он сделает все, что от него зависит, - и даже больше. К слову сказать, он позволял спорить с собой, и я сам с ним спорил, и всем тренерским советом с ним спорили. При нем ведь тренерский совет был, куда входили ведущие игроки, действовал постоянно, а те, кто пришел на смену, быстренько этот совет ликвидировали. Помню, как по нашему предложению мы пробовали играть в четыре полузащитника без крайних (то есть без тяжелой работы, которую обычно выполняли Агашков и я). Пробовали играть по инициативе тренерского совета и с чистыми крайними защитниками. Но Иванов убедил нас (причем не в словопрениях, а результатами неудачно сыгранных матчей), что именно так играть не нужно.
Вот почему я считаю, что управлять командой должны не игроки, а тренер. Главный тренер. Имею в виду, конечно, когда он - специалист своего дела, а не разыгрывает из себя тренера, что сразу же становится игрокам очевидным. Иванов же был и остается тренером подлинным, настоящим. На то он и главный тренер, чтобы у него были свои взгляды. А если не согласен с ними - значит, лучше уйди из команды, но не мешай ей, не вставляй палки в колеса.

Что посеяли...

А к чему все это привело? К потере лидирующих позиций «Торпедо» в отечественном футболе, пошатнувшийся престиж клуба, уходы игроков. Это все внешнее. И еще хуже, что труднее всего восстановить, - к распаду коллектива. Ведь коллектив, это не когда все вместе выпивают, а когда одиннадцать человек выходят на поле как единое целое. В «Торпедо» такой коллектив был в сезонах 1987-1989 годов. Особенно в 88-м, когда мы потеряли дома лишь одно очко в игре с «Жальгирисом». Обстановка в команде была тогда очень хорошая, и даже вновь пришедшие ребята - Олег Ширинбеков, Сергей Агашков, Геннадий Гришин - как-то сразу вошли в игру, и команда их приняла. Все вопросы тогда мы решали вместе, спрашивали друг с друга: если ты неправ, так я тебе сделаю замечание, если я неправ, то ты с меня спроси. И без всяких таких настроений, которые появились в последние два года, - мол, я ветеран, а ты еще молодой, поэтому я и буду, все время с тебя спрашивать. К тому же футболисты могли и тренерам что-то резкое сказать, ведь для игроков они не были авторитетами. Словом, обстановка в команде была нерабочая - и в тренировках, и в игре. И это тут же сказалось на результатах.
Да, конечно, можно было два-три матча конца 1991 года провести на желании, доказать что-то и кому-то. Но кому и что? Да, тогда с «Днепром» и московским «Спартаком» доказали, но это не заслуга Евгения Скоморохова, тогдашнего исполняющего обязанности главного тренера, а самих ребят, которые собрались на эти игры и, может быть, в них-то команда и была в последний раз коллективом. А потом? А потом рассыпались - одна компания туда, другая сюда. В следующем году повторилась та же история. Сплотились на две-три кубковые игры, выиграли почетный приз, но затем из-за тренерских просчетов да шапкозакидательских настроений упустили третье место, а затем не сумели зацепиться даже за четвертое. Ну а про дальнейшее даже и говорить не хочется, да и нетактично это, наверное, было бы, ведь я уже находился тогда и вне команды, и вне футбола...

Мой номер 21

Так же как вне футбола, точнее, вне финала Олимпийских игр, остался я в 1988 году. На тот момент для меня это было поначалу просто неожиданностью. Ведь на предолимпийской неделе, прошедшей там же в Сеуле за месяц до начала Олимпиады, я выступал за сборную, был ее капитаном, и провели мы турнир в общем-то неплохо, чудом проиграв только чехам в финале. Это была как бы вторая команда, в олимпийскую сборную из нее вошли Горлукович, Нарбековас, Прудников и другие, а я остался за бортом. Тогда же и позже главный тренер той сборной Анатолий Федорович Бышовец не раз повторял, что если бы состав команды состоял из 21 футболиста, то 21-м был бы Николай Савичев. Но мне-то от этого было не легче. Ведь я старательно готовился, набрал после перенесенной травмы неплохую форму и был, в сущности, не хуже подготовлен, чем другие. Не скрою, то, что я не поехал тогда на Олимпиаду, стало для меня потрясением, воспоминание о котором бередит мою душу до сих пор.
Но больше все же было воспоминаний приятных. Так, на поле мне довелось повстречаться и поиграть против таких мастеров, как Мишель Платини, Диего Марадона, Лотар Маттеус, Юрген Клинсманн, Иван Саморано, Веа. Сложились очень хорошие отношения с несколькими тренерами, в разное время руководившими сборной страны (а я привлекался в состав практически всеми ими), к примеру, с Владимиром Максимовичем Сальковым. Кроме того, футбол ведь дарит немало встреч и с людьми других профессий, верно и преданно любящих эту игру. Здесь я особенно дорожу знакомством с композитором и исполнителем популярных песен Игорем Николаевым и с олимпийским чемпионом, дискоболом Юрием Думчевым. А сколько было и интереснейших мимолетных встреч - в салоне самолета, поезда, автобуса. И даже они, мимолетные, останутся навсегда со мной.

Дорога к себе

Часто слышим в последнее время жалобы на то, что, мол, нет у нас хороших игроков, ярких индивидуальностей, таких, которые были в прошлые годы. Не знаю, может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что хороших игроков у нас по-прежнему много, а вот индивидуальностей? А в индивидуальности надо еще суметь вырасти, это не всегда величина, данная, как, допустим, талант, а приобретаемая в процессе всей жизни в целом и футбольной карьеры в частности. И кто в конце концов должен оценить эту индивидуальность? Наверное, зрители, свои зрители прежде всего. А по нашей теперешней жизни, когда многие играют и уже через плечо в 18 лет смотрят, как бы куда уехать? А уехал и все - здесь тебя уже не знают - как ты там, что, а ведь следа-то своего в родном футболе не оставил. Да, можно уехать и в 20-23 года, но если ты уже сыграл несколько лет за свой клуб и хотя бы частично успел отдать ему долги за свое воспитание. И не денежный долг я имею в виду здесь, а моральный, то есть игровой, то есть прежде всего принеся своему клубу очки, награды, кубки, славу. Мне думается, что индивидуальность игрока включает в себя еще и преданность своему клубу. Вот чем отличались футболисты прошлых лет! Например, трудно представить себе Бескова не в динамовской, а в спартаковской форме, или Стрельцова не в торпедовской, а в армейской футболке.
Нас с Юркой тоже звали в московское «Динамо» и до Олимпиады и после, но мы отказались. А вот Дима Харин согласился. Но, с другой стороны, разве не бывало так: уходили из «Торпедо» и в других командах раскрывались? Значит, каждому надо найти ту команду, в которой он сумеет по-настоящему проявить себя. Однако же как это на деле непросто. Вот Ринат Атаулин во всех командах, наверное, побывал. И ведь был у него период, один год, когда он здорово играл (в московском «Локомотиве»), но почему-то там не задержался. А после этого вся жизнь пошла кувырком - поменял одну, вторую, третью команды, потом начал искать, где денег побольше платят. Так не только он один, много таких футболистов, которые всю свою футбольную карьеру ищут себя в футболе. Они чувствуют, что вот оно, может быть, где-то рядом, просто надо немножечко постараться, приложить сил, и вот она твоя команда - тут, тут только руку протяни. Но нет, характера не хватает, и он вновь ищет, где потеплее да где посветлее, а это проще, легче и чаще бывает, что таких людей футбольная жизнь выбрасывает с поля, тем более что ищут они причину своих неудач не в себе, а в окружающих - то команда не та, то тренеры мешают. И очень часто после таких падений они уже больше не поднимаются. И сколько, даже на моем недолгом футбольном веку, было таких талантов загублено.

Почему «Торпедо»?

И в этом плане мне, считаю, повезло. Хоть в других клубах я и не играл, тем не менее думаю, что моей командой было именно «Торпедо». Почему «Торпедо»? Но разве ответишь, почему и за что любишь кого-то? Нет ведь! А если ответишь, значит, любовь твоя неискренна. Так уж сложилось, что с детства я болел за эту команду. Юрка, так тот, например, один год болел за киевское «Динамо», другой - за московское, третий - за тбилисское. А я все время болел за «Торпедо - и когда оно хорошо играло, и когда плохо. И эта команда мне очень многое дала. Так что если бы мне пришлось начинать футбольную жизнь заново - я бы снова начал ее в «Торпедо». А в хоккее, например, болею за «Крылья Советов». И тоже не смогу объяснить почему.
Удачно ли сложилась моя футбольная судьба? Удалось ли сделать все, что хотелось? Эти вопросы стали одолевать меня, естественно, лишь недавно. Да и как иначе - ведь все, что случилось со мной, было так неожиданно. Не знаю, смог ли бы человек играть профессионально в футбол, зная о том дне, когда он вынужден будет завершить свою карьеру? Было ли бы лучше от этого знания?
Первые полгода, когда все это случилось, я вообще не мог смотреть на все то, что напоминало мне о футболе, - форму, бутсы, мяч, не говоря уже о хождениях на матчи. Попытался уйти в себя. Ребята - Шустиков, Чугайнов, Чельцов поддерживали - приходили, звонили. Это, конечно, помогало, но вряд ли выручило бы, если бы не жена - Катя и рождение сына. Это-то и помогло мне возвратиться к футболу, Пусть и небольшому, но все же футболу - я стал тренером в торпедовской школе. Ведь для нас, игроков, он очень многое значит, мы любим его, мы 10-15 лет занимались им, а когда приходится расставаться, то не знаем, что же делать дальше? Но, с другой стороны, и времени, когда играешь, подумать об этом, задать себе этот вопрос всерьез нет. Очень многие говорят: вот вы, ребята, подумайте, как будете жить дальше, чем будете заниматься. Но так не бывает! Заниматься большим футболом, полностью всего себя отдавать этому делу и еще думать: а что будет после? Нет, нет. Это миг, это вдохновение. Так не бывает. Это как перед выходом на поле ты вдруг подумаешь: ну вот, мол, сейчас я выйду и покажу всем. Нет, не выйдет. Ты никогда не знаешь и не сможешь предугадать, как сложится игра. А вот когда ты выйдешь на поле и вдруг почувствуешь вдохновение, тогда игра пойдет и у тебя и, может, у всей команды. А так: «Вот выйду сейчас, всех обведу и забью!» - такого не бывает.
А вот на вопрос, удалась или не удалась мне жизнь в большом футболе, должны ответить болельщики. Если они вспомнят, назовут фамилии, мол, были такие братья Савичевы, уж не назовут только Николая или Юрия, а наверняка скажут братья, то тогда, значит, какой-то след остался, значит, не зря провел эти 10 лет в футболе.
Правда, многие мне сейчас говорят: «Да ты что, успокойся. Здорово начал и здорово закончил. Ну, чего переживаешь, красиво начал - красиво ушел». В сущности, верно - начал резво и Кубком России завершил. Но что вместилось в это «красиво пришел и красиво ушел»? Кто это поймет и оценит?

Что дальше?

Поначалу я окунулся в коммерцию, но спустя полгода понял - нет, не для меня это, без футбола, пусть и по касательной - не могу. И сейчас я изо всех сил держусь за своих мальчишек, мечтая о том, чтобы настало время, когда они и те, которые придут им на смену, будут держаться за меня. Не знаю, как будет дальше, но эти мальчишки заслонили пропасть, которая раскрылась передо мной после разрыва с футболом. Какой-то мостик проложен. Насколько он прочен - покажет будущее. Савичев-футболист и Савичев-тренер? Это еще бабушка надвое сказала. В конце концов необязательно быть тренером команды мастеров, а можно, как наш торпедовский воспитатель Николай Николаевич Сенюков, находить и готовить мальчишек для основной команды.
Но я не уверен, что у меня и так получится. Хотя нравится работать с мальчишками, я чувствую себя благодаря этому в футболе. Но и проблемы, чего скрывать, и прежде всего материальные, беспокоят. Моей нынешней зарплаты хватает на то, чтобы один раз сходить на рынок. Но ничего, будем жить, будем бороться, ибо эти мальчишки и футбол (то есть возможность оставаться при нем) того стоят.

Уходя, оглянись

Футбол, безусловно, быстро меняется. Даже по сравнению с тем временем, когда я начинал, он стал другим. Прежде всего выросли скорости, и мне кажется, будут расти и дальше. И футбол будет все убыстряться, но не за счет беготни, а быстроты мысли, то есть футболисты будут быстрее принимать решения, быстрее обращаться с мячом, в общем, быстрее думать.
А раз возрастут скорости, значит, наверное, возрастет и значение лет, отведенных тому или иному игроку судьбой. Поэтому мне хочется, оглядываясь назад, сказать тем, кто остается на поле,- цените то время, которое отведено каждому из вас! Ведь, в сущности, наша футбольная жизнь это миг, один лишь миг - яркий, манящий, испепеляющий.

Мой брат

Так уж получилось, что судьба, футбольная судьба все время разъединяла нас с братом-близнецом Юрием, словно кому-то непременно надо было втиснуться между нами и разрушить самой природой, казалось бы, запрограммированное единение.
Я все чаще вспоминаю детство. Тогда было так хорошо, ведь мы с Юрой были неразлучны. Когда же это началось? Наверное, с того дня, когда Валентин Козьмич Иванов перевел Юру из полузащиты, где мы вместе с ним играли, в нападение. Но это был небольшой разрыв, всего в каких-то несколько метров и несколько лишних забитых голов. Затем он увеличился - Юра поехал в Сеул и стал олимпийским чемпионом, а я остался в Москве, изнуряя себя тренировками, чтобы забылась хотя бы на время душевная боль, а вечерами, прильнув к экрану а телевизора, мысленно был там, на поле, рядом с братом. И вместе с комментатором Владимиром Маслаченко я закричал тогда, когда он в дополнительное время в финале с бразильцами при счете 1:1 убежал от всех и вышел один на один с Таффарелом: «Юра, умоляю тебя, забей!». И я был счастлив, что он забил.
Дальше больше - Юра уехал от меня, как говорится, за тридевять земель - сначала в Грецию, потом в Германию. Впрочем, это напоминает монетку - переверни ее в пальцах, и, хоть цифры там не увидишь, номинал ведь ее останется тем же. То же, знаю, испытывает и Юра.
У меня иногда возникает такое чувство, что пока он выходит на поле, забивает голы, то же делаю и я.

#170673
Иван Тимошкин.«Футбол» (1995,№3)
Юрий Савичев:"Я бы хотел играть за «Торпедо»"

Бывший футболист московского «Торпедо», а затем греческого «Олимпиакоса» и немецкого «Саарбрюккена», забивший, кстати, золотой гол нашей сборной на Олимпийских играх в Сеуле, Юрий САВИЧЕВ, воспользовавшись окончанием первого круга чемпионата бундеслиги и небольшим перерывом, вырвался на недельку домой в Москву, чтобы здесь, на родине, вместе со своим братом Николаем встретить Новый год. Узнал я об этом чисто случайно и сразу же связался с ним.

- С Новым годом тебя.
- Спасибо, взаимно.

- Давно в Москве?
- С недельку. Завтра вот уже улетаю обратно в Германию. Да и тренеры мне на днях звонили, просили поскорее возвращаться, так как с 6 января начинаются международные турниры по мини-футболу.

- А со своим родным клубом, с Валентином Ивановым удалось повидаться?
- Нет, к сожалению, не удалось. Но с Валентином Козьмичем по телефону говорили, и на прощанье я сказал ему: «Ну, Валентин Козьмич, в Москве не удалось свидеться, так встретимся в Гамбурге, там ведь моя новая команда «Санкт-Паули», за которую я сейчас выступаю, в одном турнире с «Торпедо» будет играть. Проверим, какая команда у вас подбирается.

- А он?
- Ну, ты же знаешь, он никогда и ни в чем проигрывать не любит, так что пообещал именно нам десяточек мячей «отвезти». В общем, посмеялись мы с ним от души.

- Юра, а если серьезно, скучаешь по родной команде?
- Не то слово.

- А если бы сейчас «Торпедо» предложило тебе такой же контракт, как в «Санкт-Паули», кого бы ты выбрал?
- «Торпедо», причем ни секунды не колеблясь. Я бы очень хотел играть в своем родном клубе и при своей публике. Кстати, может быть, у меня было бы и больше шансов приглянуться тренерам сборной России и сыграть за нее. А так вот в прошлом году приезжал в Германию Павел Садырин, повстречались мы с ним, а на прощанье он и говорит мне: «Ну, Юра, ты же понимаешь, это второй дивизион».

- А, кстати, уровень футбола в первом и во втором дивизионах бундеслиги очень отличается?
- Как сказать. Конечно, в первом дивизионе (по-нашему это высшая лига) класс большинства команд повыше, может быть, техническое оснащение игроков чуть лучше, но зато команды второго дивизиона проявляют в матчах больше желания, агрессивности, жажды борьбы. И это, между прочим, приносит свои плоды. Так, например, скоро в Германии пройдут четвертьфинальные встречи на Кубок. Так вот из этих восьми команд представителей первого и второго дивизионов поровну.

- А твоя команда будет играть в 1/4 финала?
- Да, но нам, к сожалению, не повезло с жеребьевкой. Мы будем встречаться с «Кайзерслаутерном» на его поле.

- И что, шансов никаких?
- Почему? Между прочим, команды первого дивизиона очень боятся играть с клубами второго дивизиона. Понимаешь - просто боятся. И несут в этих играх приличные потери. К примеру, знаменитая «Бавария» уже вылетела из розыгрыша Кубка, и именно от команды нашего дивизиона - ТВ «Боруссия» (Берлин), где играет наш Миша Русяев. Да и в финале прошлого Кубка играли представитель первого дивизиона «Леверкузен» и второго - «Рот Вайсс Эссен». «Леверкузен» выиграл, но с громадным трудом - 1:0. Так что поборемся. Тяжело, конечно, будет, но без боя не сдадимся.

- А в чемпионате у команды какое положение?
- После первого круга мы на втором месте. А вообще задача перед нами поставлена одна - пробиться в высший эшелон немецкого футбола.

- Кстати, Юра, а как ты оказался в «Санкт-Паули»? Ведь когда в июле, после чемпионата мира, мы с тобой говорили, ты был «прописан» еще в «Саарбрюккене»?
- Да, действительно, уезжал в отпуск я из «Саарбрюккена». И перед отъездом мне предложили продлить контракт еще на два года (прежний, также двухгодичный, закончился). Я дал согласие и поехал в отпуск. Когда вернулся обратно в Германию, президент клуба мне и говорит: «Мы очень хотели тебя оставить, но, понимаешь, у нас, к сожалению, нет таких возможностей. Поэтому тебя и Виналду (это тот самый Виналда, игрок национальной сборной США, также выступавший за «Саарбрюккен») мы хотели бы продать. Ты не возражаешь?». Я ответил, что в принципе нет, если, конечно, условия контракта в новом клубе меня устроят. После этого переговоры велись еще в течение месяца. У меня, кстати, были предложения от клубов Бельгии и Италии, но, честно говоря, не хотелось уезжать из Германии, так как и привык я там, да и язык порядком изучил. А тут как раз и «Санкт-Паули» предложил мне хороший контракт. Я согласился, тем более что руководство клуба сразу сказало мне, что в этом году постарается вывести клуб в первый дивизион. Короче, меня «Саарбрюккен» продал за 500 тысяч марок и Винальду — за один миллион в «Бохум». На эти 1,5 миллиона марок «Саарбрюккен» купил восемь новых игроков.

- Ясно. Ну и как тебе живется и играется в новой команде?
- Очень даже неплохо, тьфу-тьфу. Конечно, когда новая команда - это всегда новые проблемы. Но вот уже прошло полгода, и я не жалею о своем выборе. У этого клуба, кстати, очень хорошие и преданные болельщики. На каждом нашем домашнем матче (а стадион вмещает 20 тысяч) - аншлаг. В «Саарбрюккене» такого не было. Меня даже жена моя Лена как-то спросила: «Слушай Юра, а почему, когда ты играл за «Саарбрюккен», стадион заполнялся только на играх с лидерами, а здесь даже матчи с аутсайдерами собирают полные трибуны? Ну что тут ответишь - такие болельщики. К слову, Санкт-Паули - это центральная улица, своеобразный центр Гамбурга, а поскольку есть еще и команда первого дивизиона «Гамбург», то между болельщиками «Гамбурга» и «Санкт-Паули» идет не скажу что вражда, но постоянная конкуренция - чей клуб более любим.

- А как складываются лично твои бомбардирские дела?
- Да пока тоже неплохо. Забил 7 мячей. Это третий показатель в лиге (впереди меня лишь два футболиста с 10 и 8 мячами) и лучший в нашей команде. Кроме того, в первом круге я шесть раз входил в лучшую сборную тура, определяемую специалистами. Кроме меня, из иностранцев в команде играют один бразилец и поляк. Правда, постоянно в основе играем только мы с поляком, а бразилец выходит чаще на замену. Вообще я должен сказать, что в большинстве немецких клубов иностранцы задают все-таки тон. А так главной сенсацией в немецком футболе признается выступление команды «Фрайбург», которая, только в этом году выйдя из второго дивизиона, занимает на сегодня 4-е место в турнирной таблице. За этот клуб играет наш Саша Бородюк и аргентинец Кордоса. Правда, Бородюк из-за травмы сумел провести лишь последние перед перерывом четыре игры.

- А наш российский футбол тебе удается видеть?
- Практически нет. Видел только «Спартак» и немножко другие команды в еврокубках. И у меня, честно говоря, сложилось впечатление, что в России на сегодня есть только одна команда - это «Спартак».
- В общем-то, по большому счету, ты недалек от истины. А что бы ты хотел пожелать российскому футболу?
- Мне бы хотелось обратиться прежде всего к спонсорам команд и пожелать им одного - пожалуйста, сделайте все, чтобы ваши клубы не теряли молодых талантливых футболистов, чтобы они оставались на родине и работали на благо своей страны, своего болельщика, а не уезжали за гроши в первые подвернувшиеся зарубежные клубы. Вот такое мое, немножко, может быть, горькое, пожелание.
- Спасибо тебе, Юра. Думаю, что к твоему пожеланию присоединятся многие люди. Удачи тебе!
- Спасибо, будем стараться. А в «Торпедо» я еще вернусь.

#170673
Иван Тимошкин. «Футбол» (1991 год, № 28)
Пресс-тайм Юрия Савичева.
С сентября 1990 года лучший бомбардир московского «Торпедо» Юрий Савичев выступает за греческий «Олимпиакос». Недавно он на три недели приехал в Москву в отпуск.
Признаться, когда я встретил его на стадионе за 15 минут до начала очередной игры «Торпедо», не сразу узнал прежнего Юрия, Что-то изменилось в нем, показалось, что стал он более взрослым, возмужавшим, серьезным, но когда знакомые и друзья приветствовали его, увидел прежнего Савичева - открытого для доброй шутки, внимательного и чуткого к своему собеседнику.

- Что, соскучились по команде?
- А как вы думаете?

- В Греции вам удавалось каким-то образом следить за игрой «Торпедо» и нашим чемпионатом?
- Видел все международные матчи «Торпедо» и с «Севильей», и с «Монако», и с «Брондбю».

- Каким образом?
- По каналу «Евроспорта». Начиная со второго тура еврокубков, по нему показывают практически все матчи, причем наиболее интересные полностью, а остальные, как говорится, в подробном изложении. Кроме того, в Греции принимают первую программу Центрального телевидения, и все встречи первенства СССР, которые по ней показывали, я смотрел. Например, в этом году видел матч «Динамо» (Киев) - «Торпедо» и, конечно, игры сборной СССР.

- И каково ваше мнение о нашем чемпионате?
- Силы клубов сейчас подравнялись. Исключение составляет только ЦСКА, игроки которого по сути уже 4-5 лет вместе выступают, Никто из них в зарубежные клубы еще не уехал, не то, что в других ведущих.

- У нас существует убеждение, что одна из главных причин низкой посещаемости кроется в отъезде лучших игроков в зарубежные клубы, мол, не на кого стало смотреть. Вы согласны с этим?
- Ни в коей мере. Свято место пусто не бывает. Вот, к примеру, ушел я, но зато появился Юра Тишков и как заиграл. Похожее произошло с Юраном после отъезда Протасова. Молодому парню пробиться в основной состав очень трудно. Своего часа дублеры иногда ждут несколько лет, а потом оказывается, что они уже и немолоды, да и потеряли в дубле все, что имели.

- В июле прошлого года вы, давая интервью нашему еженедельнику, сказали, что вам очень бы хотелось попробовать вкус настоящего профессионального футбола. Удалось ли вам его распробовать?
- Удалось. Главное, что футболист там занимается только своим делом. Все возникающие и могущие возникнуть проблемы решает руководство клуба. Налаженный быт, хорошие социальные и прочие условия позволяют футболисту сосредоточиться на основном его деле - на тренировках и играх.

- У нас в стране такого пока нет?
- В том объеме, что там, конечно, нет.

- В нашей прессе сообщалось о двух контрактах на разную сумму, подписанных между «Торпедо» и «Олимпиакосом». Вы что-нибудь знали об этом?
- Нет, об этом я ничего не знаю. У меня есть мой личный контракт с «Олимпиакосом», выполнять условия которого обязаны и я, и клуб.

- А рассказать подробнее о вашем контракте вы не можете?
- Увы, не могу. Это коммерческая тайна, раскрывать которую я не вправе. Могу сказать только, что меня он вполне устраивает и быть недовольным им у меня нет оснований.

- А с президентом клуба «Олимпиакос» Аргирисом Саляралисом вы знакомы? Чем он занимается, и какова его роль в клубе?
- Близко я с ним, конечно, не знаком - был только вместе с Протасовым ему представлен. Он финансист, миллионер, имеет рубиновые рудники, владеет несколькими десятками кораблей. Очень любит футбол, не пропускает ни одного матча «Олимпиакоса». В Греции мнение о двух контрактах настолько противоречиво, что я, честно говоря, так до конца и не понял, в чем же его обвиняют. Правда, когда я уезжал в Москву, поговаривали, что шансов у Салярелиса остаться президентом клуба очень мало.

- А что ждет «Олимпиакос», если он уйдет?
- Уйдет он, придет другой. Игроков это особо не должно коснуться. У нас же есть официальные контракты, и наше дело играть, а каким будет новый президент, конечно, важно, но скорее, думаю, по моральным соображениям, чем по финансовым.

- Однако, насколько мне известно, был период, когда ни вы, ни Протасов не получали в срок зарплату, а потому в знак протеста отказались выйти на поле. Было такое?
- Да, такой случай был. Но не только я и Протасов, а вся команда не вышла на тренировку. Дело в том, что руководством клуба надолго была задержана выплата футболистам премиальных, а не зарплаты. Это-то и послужило поводом того маленького бунта.

- А кто решает вопрос о выплате премиальных и определяет их сумму?
- Тренер Олег Блохин советуется с президентом, и они вдвоем решают, какую сумму можно в данный момент выплатить игрокам. Причем многое зависит от того, как долго ты играешь за команду.

- Премиальные выплачиваются только за победу?
- Конечно.

- А премиальные и зарплату вы получаете в одной валюте?
- Нет. Премиальные выплачиваются в греческих деньгах - драхмах, а зарплата - в долларах.

- Понятно. Теперь, если не возражаете, поговорим об Олега Блохине. Мы до сих пор знали и знаем его только как игрока. А каков он, по-вашему, тренер?
- У каждого тренера есть своя манера, свои приемы, и разобраться в них вот так сразу трудно. С Блохиным работать в общем-то интересно, хотя бы потому, что по существу все футбольные рекорды нашего футбола принадлежат ему.

- Блохин сам проводит тренировки?
- Да, только сам.

- Значит, что-то главное вы уже для себя смогли выделить в нем?
- Прежде всего требовательность.

- А в методике тренировок есть какие-то отличия?
- Блохин - воспитанник советской школы футбола, а значит, и методика наша. Потому-то нам с Протасовым и Литовченко не надо было к ней привыкать. Скорее греческим футболистам пришлось приспосабливаться, перестраиваться, а не нам.

- А сколько вообще тренеров в «Олимпиакосе»?
- У Блохина есть помощник, затем специальный тренер вратарей, а также тренер, в обязанности которого входит проводить 15-20 - минутную разминку игроков перед тренировками. Помимо этого, в команде три массажиста.

- А как проходят сами игры. Попробуйте сравнить атмосферу проведения чемпионата Греции и нашего первенства.
- Разница очень большая, и прежде всего в том плане, что на каждом матче, по крайней мере на играх «Олимпиакоса», это уж точно, стадион всегда заполнен до отказа.

- И какова его вместимость?
- 40 тысяч.

- Могу себе представить ваше состояние.
- Вот-вот. Выходишь на эту раскаленную от солнца и рева 40 тысяч болельщиков поляну стадиона и, даже если тебе, допустим, не очень хочется играть, бывают ведь и такие моменты в нашей жизни - то ли устал, то ли неделя была тяжелая - просто не можешь сыграть плохо, отбывая номер на поле.

- Болельщики не потерпят?
- Если они почувствуют, что ты увиливаешь от борьбы, поколотить даже могут.

- Шутите?
- Нисколько. Надо быть во время матча на стадионе, чтобы понять, насколько это серьезно. Кстати, зрители, можно сказать, помешали нам в какой-то мере стать чемпионами.

- Вы имеете в виду дисквалификацию «Олимпиакоса»?
- Да. Дело в том, что шансы у нас на звание чемпиона были приличные, мы долго лидировали с отрывом и в одно, и в два очка, но потом Федерацией футбола Греции было принято, мягко говоря, непонятное решение. А началось все с АЕКа. Мы выигрывали у этого клуба на его поле 2:1, но за пять минут до окончания встречи кто-то из зрителей бросил на поле газовую шашку. Все зрители и футболисты были вынуждены срочно покинуть стадион, так как дышать стало просто невозможно.

- Но в таком случае обычно стадион дисквалифицируется, и команде хозяев засчитывается поражение.
- И мы так думали, поскольку виноваты во всем были болельщики АЕКа. Но дальше начались просто чудеса в решете, такое, наверное, только в Греции может быть. Федерация приняла решение о переигровке этого матча на нейтральном поле, который мы в итоге проиграли 0:1.

- Но на этом, насколько я знаю, дело не кончилось.
- Совершенно верно. В следующем матче нашим противником был «Атинаикос». Мы принимали его на своем поле как раз после той злополучной переигровки с АЕКом, и наши болельщики, возмущенные этим несправедливым решением, видимо, просто ждали подходящего случая, чтобы каким-то образом выразить протест. Во втором тайме мы вели 2:0, но за 10-15 минут до конца неожиданно пропустили два мяча, причем не без помощи арбитра. Не знаю уж, как это получилось, только зрители выбежали на поле и стали бить футболистов «Атинаикоса» и судью, Вскоре появилась полиция, а зрители, они ведь там никого не боятся, стали и их забрасывать, чем попало. Началась всеобщая драка, стали взрываться хлопушки и еще Бог знает что, В результате на поле вышел Салярелис и вместе с капитаном нашей команды Анастопулосом стал призывать зрителей к спокойствию, к прекращению бунта. А ему с трибун кричали, чтобы он уводил команду с поля, все равно доиграть матч до конца они не дадут, что они хотят узнать, каково же будет решение федерации футбола - будет ли назначена переигровка, как с АЕКом, или нет, Никто, однако, не ушел, а матч остался незавершенным.

- И каким было решение?
- Нам засчитали поражение, сняли 2 очка, и последующие пять игр «Олимпиакос» был вынужден проводить на нейтральном поле, не ближе 120 километров от Афин, Похожее случилось и в Кубке УЕФА. Мы тогда с Протасовым еще не имели права выступать, а потому сидели на трибуне. Игра была с «Сампдорией», а зрители опять забросали чем-то итальянцев и судью, «Сампдория» подала протест, и «Олимпиакос» дисквалифицировали. Так что болельщики сыграли с нами злую шутку. И убытки мы понесли приличные, и вне европейских кубков оказались.

- А каков вообще футбол в Греции?
- Греки, скорее, играют в жесткий, атлетический, а не техничный футбол. Недаром у меня было так много карточек. По натуре я игрок негрубый, но когда тебя постоянно бьют по ногам, невольно нет-нет, да и ответишь обидчику.

- А на какой позиции вы выступаете?
- «Олимпиакос» играет с двумя ярко выраженными нападающими - Протасовым и Анастопулосом. Я же являюсь связующим звеном между ними и полузащитой.

- Есть ли сейчас в греческом футболе яркие личности?
- Есть, конечно. В нашей команде, помимо Анастопулоса, это полузащитник Митропулос. За «Панатинаикос», выступает капитан сборной Греции Саравакос, По сути в каждой команде есть пара очень сильных греческих футболистов. Но в принципе погоду в клубах все-таки делают зарубежные футболисты.

- Какие-то наиболее известные имена можете назвать?
- Прежде всего аргентинец Батиста из АЕКа, поляки - вратарь Вандзик и форвард Важиха из «Панатинаикоса».

- У вас контракт с «Олимпиакосом» на три года. А что дальше?
- Пока рано об этом говорить. В общем мне нравится играть в «Олимпиакосе». Нравится и греческий народ - народ мужественный, дружелюбный. Когда люди встречают тебя на улице, узнают, приветствуют, иногда даже звонят домой (откуда только телефон узнают). А то, что на трибунах иной раз страсти перехлестывают через край, так ведь это же футбол.

- А с греческим языком проблемы есть?
- Язык мы с Протасовым и Литовченко изучаем два раза в неделю. Сейчас понимаем практически все, правда, когда не быстро говорят. Ну, а язык футбола понятен без слов...

#170673
Л.Трахтенберг. «Футбол» (1990 , сентябрь)
Прощай, мой брат, прощай!
Юрий Савичев.
Родился футболист в 1965 году в Москве. Заслуженный мастер спорта. Нападающий московской команды «Торпедо». Наделен качествами истинного бомбардира. Чемпион летних Олимпийских игр 1988 года. В финальном матче с бразильцами забил решающий гол, который и принес нашей сборной золотые медали. На нынешней неделе дебютировал в составе греческого клуба «Олимпиакос».

Осень крупными каплями дождя стучалась в лобовое стекло. Небо, черное, как смола, напоминало большой прохудившийся зонтик. Вымокший насквозь лес, заключивший в свои объятия узкое серое шоссе, отливал синевой. Декорация была сказочно-мрачной, и я бы не удивился, если бы там, за поворотом, словно из-под земли, вырос бы домик на курьих ножках.
За поворотом, действительно, стоял дом. А чтобы случайный прохожий - грибник какой-нибудь или просто любитель природы - не ошибся в его обитателях, на парадном входе висела табличка: «Торпедо». Я же в который раз забрел сюда, подмосковное местечко Мячково, вовсе не случайно. Во-первых, хотел попрощаться с Юрием Савичевым, который через день улетал в Грецию, а во-вторых, надеялся узнать у него, почему он выбрал для продолжения футбольной карьеры именно эту страну? Потому что она выбрала его?
- Прежде наш тренер Валентин Козьмич Иванов не раз давал мне понять, что шансов на переход в зарубежный клуб у меня нет, ибо я еще своему очень нужен. И вдруг в начале нынешнего сезона Иванов спрашивает: «Не хотел бы в Греции поиграть?» - «Вы что, шутите?». Но оказалось, Иванов вовсе не шутил. Он уже переговорил с Блохиным, возглавившим «Олимпиакос». Тот хотел видеть меня в своей команде.

- Это было ваше первое приглашение за рубеж?
- Не совсем. Речь о том, чтобы поиграть в Италии или в Испании, вроде бы заходила, но официальных предложений я не получал. А в данном случае все было конкретно.

- И на сколько лет вам предложили контракт?
- На пять.

- Через пять лет вам будет...
- 30. Еще в «Торпедо» надеюсь поиграть, мне, чтобы в «Клуб Федотова» вступить, не хватает что-то около 25 голов.

- Жаль, что забитые в «Олимпиакосе» считаться не будут.
- Чтобы их забить, надо еще заиграть. Думаете, это так просто? Чужая страна, новая команда. Тут сезон на исходе, а там все начинай сначала. Я знаю: первый год будет очень тяжело.

- Вы, когда-нибудь играли против «Олимпиакоса»?
- Нет. На турнире как-то с «Ираклисом» встречались.

- На этом ваши познания о греческом футболе заканчиваются?
- Ошибаетесь - я же успел на два дня в Грецию слетать и даже тренировался в «Олимпиакосе».

- И как вас встретили на земле Древней Эллады?
- В аэропорту чуть с ума не сошел. Три тысячи человек меня поджидали - не меньше. Окружили, за руки тянут, стараются друг друга перекричать. И сразу красно-белый шарф на меня набросили. Не спартаковский - «Олимпиакоса». Потом в какой-то комнате меня спрятали. Но вскоре прибежали полицейские: «Надо его показать. Если мы сейчас этого не сделаем, болельщики разнесут аэропорт!».

- Пришлось показаться?
- Да. И аэропорт мы, похоже, спасли, но как из него выбраться? Промчались на машине по взлетной полосе и с черного хода прокрались в город.

- По сравнению с греческими наши болельщики - само спокойствие?
- Наши свои эмоции в очередях за продуктами выплескивают. И счастье, если что достанется. Уж кому потом до футбола?! А греки — сыты. Они на стадион развлечься, отдохнуть приходят. Им и футбол в радость.

- А игрокам? Если судить по тренировке...
- Их Блохин, по-моему, напугал. Сказал, что два или три сильных иностранца подъедут. И даже самые ленивые, по его словам, сразу зашевелились - испугались при такой конкуренции место в составе потерять. А ведь сначала для многих тренировки Блохина показались сверхтяжелыми. Он же в основном методику Лобановского использует. А в киевском «Динамо» сами знаете какие нагрузки.

- Ну, а чем вы занимались в Греции на следующий день?
- Он был посвящен знакомству с президентом «Олимпиакоса» Аргирисом Салярелисом. Оно происходило на острове в его вилле. Президент за обедом признался, что не видел меня в игре, но слышал о ней много лестного. Ведь тренеры «Олимпиакоса» просматривали шесть последних игр «Торпедо». И по видео, и наяву - они прилетали в Киев на игру «Торпедо».

- Теперь-то я понимаю, почему вы в шести последних играх кряду с поля без гола не уходили!
- А что вы думаете, - конечно же, хотелось напоследок помочь ребятам. Напоследок... Грустно все это.

- Что именно?
- Расставаться грустно. И от того, что тебя ждет, веселее не становится.

- По-моему, вы преувеличиваете.
- Ничего подобного! Ну, на каком языке я буду, к примеру, там говорить. Греки говорят на греческом, кое-кто английский знает, а я в школе немецкий учил. А жара какая! Когда я был - в тени 30-35 градусов. Днем с 12 до 14 на улице вообще никого не увидишь. Хорошо, что тренировки и игры по вечерам. А так зажариться можно на солнце. И никакое море не спасет.

- Ну, в Сеуле, когда вы в финале «золотой» гол в ворота бразильцев забивали, тоже было не холодно.
- Не поверите, - не помню, как там все было. Напрягаю память, а подробностей каких-то вспомнить не могу. Вся Олимпиада - тренировки, разъезды, игры - как сон пролетела. Как один день. Только к финалу нервы были на пределе. Я ведь, когда гол забил, еще долго не мог понять, что же произошло...
- Что ж, сеульские подробности все равно придется припомнить. Вас наверняка о них греки будут расспрашивать. Полагаю, что для одного из главных героев последней Олимпиады они и условия постараются создать особые.
- Они обещали и квартиру неплохую, и машину. И хотели, чтобы я с семьей сразу приехал. Но вначале один поживу, присмотрюсь. Ведь у нас маленький ребенок, и надо, чтобы перемена климата на нем не отразилась. А для этого квартиру в определенном районе выбирать придется, - где, по крайней мере, не так духота ощущается.

- Ну, и неплохо, чтобы Олег Протасов неподалеку обитал. Вы же теперь с ним игроки одного и того же клуба. Кстати, вы хорошо знакомы с Протасовым?
- Не очень. Как-то судьба не сталкивала. Ну, встречались, здоровались - не более того.

- Что ж, теперь познакомитесь поближе. И в обычной жизни, и на поле...
- На поле одному из нас придется чем-то жертвовать. Понимаете, у нас стиль примерно одинаковый - взять мяч, протащить, забить. Короче, каждый из нас ярко выраженный индивидуалист. Кому-то придется, повторяю, перестраиваться, а точнее, подстраиваться под партнера. Если, конечно, вместе постоянно доведется играть.

- Ну, а об игровой манере остальных футболистов «Олимпиакоса» вам судить пока трудно?
- Безусловно. Я представлял, что они все маленького росточка, а оказалось - рослые, крепкие ребята. А защитники просто могучего телосложения. Правда, Блохин жалуется, что у многих два-три килограмма лишнего веса.

- У вас, по-моему, с весом никогда проблем не было. Ни в «Торпедо», ни в олимпийской сборной, ни в первой. Кстати, как отнесся Бышовец к вашему отъезду?
- По-моему, он был огорчен, что с ним, как с тренером сборной, не посоветовались, но я при встрече постарался тактично все объяснить. Хотелось бы надеяться, что он меня понял.

- Для вас это важно еще и потому, что вы рассчитываете в дальнейшем на приглашение в сборную. Или для советского игрока, получающего кругленькую сумму в валюте, это уже не имеет особого значения - берут тебя в сборную или нет.
- Я еще таких денег не получал. А с какими мыслями выходили на чемпионате мира наши игроки, уже успевшие что-то заработать за рубежом, я не знаю. Для этого надо оказаться в их шкуре. Но скажите, кому не хочется поиграть в сборной, поддержать свою марку?!

- И вам тоже?
- Естественно. Только в сборной в любой момент от тебя могут отказаться. А в «Олимпиакосе» у меня контракт, и есть возможность заработать на большую часть оставшейся жизни. А так, закончишь играть и останешься у разбитого корыта. Как многие из наших футболистов.

- А может быть, стоило подождать. Проявить себя в сборной и поехать в Италию или Испанию - там клубный футбол посильнее греческого.
- Вы правы. Только вряд ли представилась бы возможность играть за рубежом в команде, которую тренирует твой соотечественник. Возможно, это обстоятельство и выбор Протасова предопределило, Между прочим, Блохина на пресс-конференции греческие журналисты при мне спросили: «Зачем вы приглашаете советских игроков, если ваш футбол - судя по чемпионату мира в Италии - переживает далеко не лучшие дни?». Блохин ответил, что в высоком мастерстве тех, кого он пригласил в «Олимпиакос», греческие болельщики вскоре сами смогут убедиться.

- Но вот торпедовцам без лучшего снайпера придется нелегко.
- Мне и Валентин Козьмич об этом говорил. И при этом добавлял: «Раз уж появился такой шанс - и семью обеспечить, и нашему клубу с валютой помочь, как я могу тебя его лишить?».

- А с кем в Москве вам особенно тяжко расставаться?
- С родными, с друзьями и, конечно, с братом. Мы же с Николаем - близнецы и всю жизнь прожили вместе. И виделись практически каждый день. А теперь на столько расстаемся! Не знаю, что каждый из нас будет ощущать, что переживать, как себя чувствовать на расстоянии нескольких тысяч километров друг от друга.

Дверь комнаты, где мы сидели, отворилась: «Извините, пора на тренировку».
- Вот видите, брат про меня никогда не забывает, - с улыбкой заметил Юрий, подмигнув Николаю.

Минут через пять, когда они в одинаковых темно-синих спортивных костюмах пробегали мимо меня по лесной тропинке, я опять не смог отличить, кто из них кто. И вспомнил, как Леонид Буряк на футбольном поле в разгар матча находил для себя простой выход. «Брат, отдай! Брат, откройся!» - подсказывал опытный мастер, не рискуя назвать партнера по имени.
Теперь их никто не спутает. Ни в «Торпедо», ни в «Олимпиакосе». А жаль...

Л. Трахтенберг: « Как мы уже сообщали, Юрий Савичев провел свой первый матч в «Олимпиакосе» и получил высокие оценки прессы и болельщиков»

#170673
Л. Трахтенберг. «Советский спорт» ( май, 1989)
И снова в дверь удача постучалась.

Юрий Савичев, выиграв заочный спор у Геннадия Литовченко, Федора Черенкова, Сергея Родионова и Игоря Колыванова, стал по итогам читательского референдума «Советского спорта» лучшим футболистом апреля.
Около тысячи болельщиков участвовали в определении лауреата, о чем мы можем судить по письмам, присланным в редакцию. В них, кроме оценок игры, были и вопросы, которые мы, конечно же, задали в беседе с Юрием Савичевым.

- Меня? Лучшим футболистом месяца?..
Юрий Савичев недоуменно пожал плечами.

- Почему это вас так удивляет?
- То, что с тобой происходит впервые, - всегда удивительно. А меня до этого лучшим никогда не признавали...

- Что ж, положимся на вкус болельщиков и будем считать исход референдума справедливым. Ну а что, на ваш взгляд, предопределило их выбор?
- Апрельские голы. Ведь мне долго не удавалось забить. И чувствовал себя хорошо, и старался на тренировках изо всех сил, а забить не мог, хотя стремился это сделать как можно скорее. Почему же не идет? - думаю. Конечно, сам виноват, но и от партнеров должной поддержки не получаю. Будто все связи и связки вмиг оборвались.

- И все-таки прорвало...
- Да, в матче с «Днепром» при счете 0:0 Саша Гицелов вложил мне мяч в ноги, я был на ходу, вышел один на один и забил. А потом в трех играх подряд забивал. Это совпадение, наверное, но и команда наша после спада как-то преобразилась - играть стало приятнее, в удовольствие.

- И поклонники футбола от вашей игры в минувшем месяце получали удовольствие. Как и во второй половине прошлого сезона, когда вам и удалось или посчастливилось - не знаю, как правильнее и сказать, - послать мяч в ворота бразильцев в финале олимпийского турнира. «Золотой гол» - это не только история, это еще и дополнительный психологический груз на плечи его автора. Не так ли?
- Так, так... Я его сразу ощутил - этот груз. Сразу понял: на меня теперь даже как-то по-другому смотрят. И играть стало сложнее, а поддерживать определенный, довольно высокий уровень тоже непросто. Тщательно готовлюсь к каждой тренировке, настраиваюсь на товарищеский матч, словно на очень важный, ключевой. Не хочу огорчать людей, испытывающих ко мне добрые чувства, не хочу давать повод недоброжелателям и завистникам иронизировать на мой счет. Мол, заслуженный мастер спорта, а играет, как перворазрядник.

- И много у вас завистников?
- Более чем достаточно. Но меня это не пугает. Неприятно, правда. Ведь прежде я этого не ощущал. Что ж, значит, чего-то достиг. Но, с другой стороны, у каждого в жизни есть свой шанс, самое главное - его не упустить. И я ужасно доволен, что не упустил свой шанс.

- И в считанные секунды на глазах многомиллионной аудитории из запасного игрока олимпийской сборной превратились в одного из популярнейших форвардов страны. Но, полагаю, капитанскую повязку в «Торпедо» вам доверили еще за хорошие человеческие качества...
- Мне трудно об этом судить, хотя всегда старался оставаться самим собой, независимо от поворотов судьбы, в которой были и взлеты, и падения, и радости, и разочарования. Как у всех, наверное, кто не родился в рубашке... А повязку я ношу временно. Ведь наш капитан Александр Полукаров болен, залечивает травмы, а я как вице - капитан заменяю его - по решению коллектива, конечно.

- И что бы вы пожелали себе - игроку сборной и «Торпедо»?
- Мне бы хотелось закрепиться в составе сборной и помочь своему клубу удачно выступить в Кубке УЕФА. И в чемпионате страны сыграть достойно...

- Вы полагаете, это сложная для «Торпедо» задача?
- Вы знаете, у нас пять-шесть клубов очень сильны. Правда, не все стартовали удачно. Например, «Днепр» и «Жальгирис», киевское «Динамо» еще не поймали свою игру. В отличие от «Спартака». Не случайно зрители проявляют к нему повышенный интерес. И поддержка трибун на каждом матче ощутимая.

- В этом отношении торпедовцам есть о чем подумать.
- Безусловно. Верные, преданные болельщики у нас есть, но их маловато. Правда, сдвиг в лучшую сторону есть: было время, когда на нас по 3000 ходило, а в последнее время тысяч по десять собирается.

- Это, вероятно, от результатов зависит?
- Не только. Результат результатом, а еще надо что-то показать болельщикам, чем-то удивить, восхитить их. Надо, чтобы красота в игре была.

- Это, конечно, относится не только к клубной команде, но и к сборной СССР, в которой вы играете с осени прошлого года. Правда, появляетесь на поле редко...
- Если реально смотреть на вещи, то это вполне естественно. Сразу войти в основной состав сборной чрезвычайно тяжело. Тут и ритм работы иной, и нагрузки большие, и уровень мастерства партнеров выше, чем в клубе. Поэтому принцип постепенности здесь выходит на первый план. Так и в олимпийской сборной было.

- Хотелось бы - и не только мне, но и многочисленным читателям, - чтобы удача вновь постучалась в вашу дверь. И чтобы брат от вас не отставал - раньше же вы нога в ногу шли, а теперь... Кстати, не изменились ли ваши отношения за последние полгода?
- Никаких изменений в наших отношениях не произошло. Как и прежде, чаще уступаю Коле, чем настаиваю на своем. Все-таки старший брат, к нему особое уважение испытываешь.

- Но ведь Николай старше всего на двадцать минут.
- Разница микроскопическая, а с детства - хотите верьте, хотите нет - я ее ощущаю. Разумеется, не всегда и не во всем Коля верховодит, но к его советам я прислушиваюсь, как к советам старшего брата.

- А он к вашим?
- Тоже, конечно.

- В декабре произошли в вашей личной жизни существенные перемены...
- Да, вслед за братом и я решился на такой ответственный шаг, как женитьба. На свадьбе - а мы праздновали ее на нашей футбольной базе в Мячкове - нам вручили ордер на квартиру. Это был необыкновенный сюрприз, который приготовили руководители ЗИЛа и команды. Ордер на квартиру в соседнем от брата подъезде. Чувствуется, что люди от души хотели сделать нам приятное.

- Насколько я знаю, торпедовцам вообще грех жаловаться на заботу заводского руководства?
- Верная у вас информация. На заводе действительно стараются, чтобы все внимание и все усилия мы сосредоточили на игре, на тренировках, на учебе. Но не хочу, чтобы после этих слов у обывателя сложилось о нас превратное впечатление. Дескать, дармоеды какие-то, эти футболисты - знают себе разъезжать по заграницам да автографы налево-направо раздавать. Конечно, каждый вправе иметь свое мнение. Но чтобы оно было более правдивым и объективным, надо хотя бы разок окунуться в нашу футбольную жизнь. Как это сделать? Поезжайте в Центральный институт травматологии и ортопедии - наверняка там в любой день двух-трех футболистов встретите. С такими травмами - врагу не пожелаешь. Я сам сколько раз там лежал, знаете, сколько натерпелся. Иногда думал: и зачем я в этот футбол пошел, неужели другой работы для меня бы не нашлось? Менее рискованной для здоровья, чем футбол. Поймите: я не жалуюсь на судьбу. Просто хочу, чтобы люди знали: нам хлеб вовсе не даром достается.

- Эмоциональная концовка материала - ничего не скажешь. Рад бы поставить точку, да не могу. Уж слишком часто в письмах читателей повторяется один и тот же вопрос: «Почему в матче с московским «Динамо», когда Юрию Савичеву брат подножку поставил, судья пенальти назначил?»
- Понимаю: вроде ко мне претензии. Но как я мог на поле ту ситуацию объективно оценить, если меня сзади сбивали?! Обернулся - на траве брат сидит, а рядом кто-то из динамовцев валяется. Естественно, решил, что он меня и зацепил. Значит, пенальти. А потом претензии начались - тебя же твой брат и сбил. А судья, ничего не выясняя, уверенно на 11-метровую отметку показывает. Какие в таком случае у меня могут быть сомнения? А когда после матча Николая спросил: «Как получилось-то?», он ответил: «Меня самого толкнули, поэтому и не понял сразу, почему, ты на земле оказался».
Вот такая история приключилась как говорится, нарочно не придумаешь...
Юрий Савичев недоуменно пожал плечами. Точно так же, как в начале нашего разговора, когда я привез ему из редакции приятную новость...

#170673
Л. Трахтенберг. «Советский спорт». Октябрь.1988 год.
Брат мой, друг мой.
Гол, которого мы ждали 32 года глазами Юрия и Николая Савичевых.
«У Николая Савичева были все основания поехать на Олимпиаду в Сеул. И по профессиональным, и по человеческим качествам он был достоин играть в нашей команде, хотя не всегда, как мы замечали, мог реализовать свой потенциал. Но на это же место крайнего полузащитника претендовал Нарбековас, которому тренеры и отдали предпочтение.
Жаль, что в Сеул могли поехать только двадцать футболистов. Если бы разрешалось на одного больше, то двадцать первым был бы Николай Савичев». (из разговора с главным тренером олимпийской сборной СССР Анатолием Бышовцем).
«На 92-й минуте полуфинального матча олимпийского турнира между сборными СССР и Италии Арминас Нарбековас при счете 1:1 забил второй гол в ворота соперников».
«После первого тайма финального матча олимпийского турнира между сборными СССР и Бразилии Нарбековаса заменил Юрий Савичев. На 105-й минуте при счете 1:1 Савичев забил второй гол в ворота бразильцев, который оказался решающим и принес победу советской команде».
(Из газетных репортажей).

«В то утро, 1 октября 1988 года, я проснулся от телефонного звонка. Сняв трубку, услышал знакомый голос Салькова:
- С праздником, - сказал он.
- Спасибо, и вас также, - вежливо ответил я и спросил у своего соседа по каюте Димы Харина:
- Ты не знаешь, какой сегодня праздник?
Вскоре мы, правда, догадались, что имел в виду тренер - финал с бразильцами! Но распорядок дня обычный, тот, к которому уже привыкли за те три недели, что находились в Южной Корее. Только перебравшись в Сеул, наша команда разместилась не в Олимпийской деревне, а на теплоходе «Михаил Шолохов». И потому зарядка - на палубе. Встряхнулись за полчасика. После завтрака - индивидуальное собеседование. Бышовец приглашал для разговора каждого игрока, Дошла и до меня очередь. «Поставит или не поставит, - рассуждал я по дороге. - Скорее всего, нет». Я хорошо знал Анатолия Федоровича, знал, что, если команда предыдущий матч выиграла, он не будет менять состав. Только в крайнем случае. Но готовил Бышовец к каждой игре всю команду. Готовил, настраивал, убеждал (и это у него особенно получалось), что каждая игра- решающая.
- Давай попробуем, как с Италией, - сказал Бышовец. - Готовься ко второму тайму».

- Николай, вас не удивило, что на матч с Бразилией брата не поставили в основной состав?
- Немного удивило. Но, с другой стороны, если он удачно вошел в игру с итальянцами, почему бы не проделать то же самое с бразильцами?! Наверное, и тренеры из этого исходили.

- Что бы вы сказали Юре, если бы были в тот день вместе с ним?
- Не знаю, но я до последнего момента надеялся, что мы вместе поедем в Сеул. Я и на предолимпийской неделе за сборную неплохо играл. И в «Торпедо» начал забивать.. А у Юры, наоборот, игра в это время как-то не шла... Но он же после травмы играл.

- Где вы виделись в последний раз перед отъездом брата в Сеул?
- Дома. Я ему про будущих соперников рассказывал - тех, кого видел, против кого играл, Про сборную Южной Кореи, про американцев, югославов. И еще говорил, что наша команда обязательно в финале будет играть, Я был, по-моему, одним из немногих, кто в это верил.

- Почему?
- Потому что играл в этой команде, которая за два с половиной года едва ли не все матчи и турниры выиграла. И костяк у нее сохранился.

- Ваш прогноз оказался верным - команда дошла до финала. А вам нравилось, как она играет?
- Мне нравилось, что почти в каждом матче наши тактику меняли. Это было очень важно.

- Ну а игрой брата в этих встречах вы были довольны?
- А почему нет?! Например, с Италией вышел во втором тайме - помог команде.

«В обед, как обычно в день игры, ел мало. Ограничился фруктовым салатом и двумя пирожными - это чтобы аппетит сбить. Потом сон. Но мы с Димой не спали. Тут через несколько часов финал - как заснешь? Лежим, об игре думаем. Вдруг вспомнил операционную в институте травматологии. Я туда 12 апреля попал с переломом пятой плюсневой кости. А в палате мы вместе с Вадимом Тищенко лежали. Все мечтали на Олимпиаду поехать. А у обоих на душе кошки скребли, обоих сомнения одолевали - поправимся ли, наберем ли форму, возьмут - не возьмут? Три месяца я пропустил, а восстанавливался через боль. Тяжело было, особенно на сборах в Эшерах. Там я с тренером Гаджиевым по индивидуальному графику работал. Сколько километров в жару пробежал - не сосчитать. Вернулся в клуб. Почувствовал: могу играть. Только по чуть-чуть, без сильных нагрузок. Олимпийская в Швецию собиралась. Возьмут-не возьмут? Взяли. Только меня одного. Коля в клубе остался».

- Для вас важно, когда вы играете вместе?
- Очень. Вообще близнецов нежелательно разъединять.

- Вы в больнице Юру часто навещали?
- Как только появлялась возможность - сразу к нему. Переживал, что травма у него болезненная. Стопа все-таки - на нее вся тяжесть приходится.

- Значит, брату непросто достался билет на Олимпиаду?
- Еще как! После больницы он мог раньше начать играть. Но не спешил, и правильно делал. Может быть, к моему совету прислушался. У меня в этом плане горький опыт есть.

- Много было травм?
- Много. Перелом бедра, перелом голеностопа, мениск - и все это за каких - то три года! Не везло. Догонять потом очень трудно.

- Но вам, как и Юре нынче, это удавалось?
- Хорошо, что брата тренеры не подгоняли, не торопили, Он потихоньку и набрал форму.

«Общая установка на игру. В основном составе меня нет, но вслушиваюсь в слова Бышовца, словно мне придется играть с самого начала. Тактика иная, чем с итальянцами. Состязаться с ними в технике - гиблое дело. И инициативу резко в свои руки взять тяжело. Короче, играем от обороны. А дальше - по ходу игры будет видно.
Перед отъездом на стадион пьем кофе или чай. Кто что любит. Пора в автобус. Каждый себе место в нем уже облюбовал. И ни в коем случае нельзя меняться. Мы же до финала дошли — значит, правильно все делали. И на тренировках, и в играх, и в автобусе правильно сидели. Мое кресло рядом с Хариным. А в «Торпедо» обычно с Ширинбековым. Брат Колька - напротив: мы - справа, а он - слева».

- В школе вы с Юрой за одной партой сидели?
- Нет, за разными. С первого класса. Так было учителям проще нас различать. Мы ведь пока в школе учились, во всем одинаковом ходили.

- А потом?
- Потом как-то неудобно стало. Идем по улице, люди засматриваются. Взрослые ребята, а одеты одинаково, С тех пор в разном ходим.

- Только на поле в одинаковых торпедовских футболках выходите. Слава богу, что на них номера есть — иначе вас не отличишь.
- Что в этом удивительного, если в детстве нас даже мама иногда путала. То искупает одного и того же два раза подряд, то накажет вместо меня Юрку или наоборот. Нам об этом старшая сестра рассказывала. Она в то время матери здорово помогала. Отец круглые сутки на заводе, а нас — трое...

«От теплохода «Михаил Шолохов» до Олимпийского стадиона примерно час езды. Впереди нашего автобуса - эскорт полицейских машин с пронзительными сиренами. Дорогу нам расчищает. Вообще-то за эти дни мы привыкли, что рядом с нами везде и всюду полицейские. Выйдем на прогулку в город и ловим на себе взгляд человека в мундире. Он за нашу безопасность отвечает, и потому преследует словно тень.
На улице душно, а в автобусе прохладно. Смотрю на часы. До начала игры еще... два тайма по 45 минут. Игра в семь начинается. По местному. А сколько будет в Москве? На семь часов меньше - значит, двенадцать. Интересно, где сейчас Колька - в Мячкове или дома?
Но где бы ни был, точно знаю, о чем думает, об игре с бразильцами. И внутренне к ней готовится. Почти так же, как я здесь, в Сеуле, по дороге на стадион за полтора часа до начала матча».

- Я знаю, что вы родились в один и тот же день - 13 февраля 1965 года. И почти в одно и то же время...
- Да, только я на 25 минут старше Юры.

- Психологи считают, что близнецы, даже находясь на больших расстояниях друг от друга, ощущают себя в той или иной ситуации примерно одинаково, испытывают примерно одни и те же чувства...
- За 23 года мы почти никогда не бывали в подобных ситуациях. Мы едва ли не все время вместе. И обратили внимание, что наши мысли и желания часто совпадают. Например, я хочу пойти в кино. И вдруг Юра говорит; «Коль, пойдем в кино». Или только я захотел ручку взять со стола - тут же Юра ее берет и что-то пишет, И такое случалось много раз.

- И фильмы вам тоже одни и те же нравятся?
- Абсолютно. Боевики!
- И в институте, вы, конечно, вместе учитесь?
- Вместе, в областном физкультурном. На четвертом курсе.

- И характеры у вас с братом одинаковые?
- Мы оба - люди уравновешенные. Хотя футбольная жизнь - сплошная нервотрепка.

- А приходилось ли вам спорить, оценивая поступки других людей или какие-нибудь события?
- Нет. Наши мнения обычно совпадают. Если человек нравится Юре, он симпатичен и мне. И наоборот.

- Это на девушек тоже распространяется?
- Когда я женился в конце прошлого года, Юрий мой выбор одобрил. А после этого сезона он сам, по-моему, жениться собирается. Я - за.

- Вы никогда не завидовали друг другу?
- Никогда.

- Юра вам не просто брат - он друг...
- Самый близкий, которому я все могу доверить. Все поведать, что у меня на душе.

- Какие качества отличают его от других людей, с которыми вы поддерживаете дружеские отношения?
- Об этом надо кого-то другого спрашивать. Мне, такому же, в сущности, человеку, как он, — ответить на этот вопрос невозможно. Это все равно что про себя говорить.

«Мы проигрывали. Я разминался за воротами, эмоции захлестывали - страшно хотелось играть! Ну, ребята, постарайтесь, последний матч, надо выложиться до конца. Все отдать...
В перерыве ко мне подошел Бышовец: «Выйдешь вместо Нарбековаса. Включи скорость, возьми инициативу на себя. Как с итальянцами».
Я не мог дождаться начала второго тайма. Перерыв мне казался вечностью».

- Где вы смотрели финальный матч?
- Дома, с женой. Ужасно расстроились, когда нам первый мяч забили - в сущности, на ровном месте.

- О чем вы подумали, когда увидели Юру на поле?
- Вовремя выходит. И наши, и бразильцы устали. И он со свежими силами должен сейчас помочь. А когда Добровольский счет сравнял, почувствовал - выиграют!

- А до игры так же считали?
- Конечно. Зачем на полпути останавливаться?! Делать дело - так до конца. И Бышовец перед финалом сказал: «Ребята, блестит только золото».

- Откуда вы знаете?
- Мне Юра об этом потом рассказывал.

- А думали ли, что именно он в финале победный гол забьет?
- Нет. В дополнительное время я уже думал, что мы выиграем по пенальти, в Харина верил.

- Но тут вы ошиблись - до пенальти дело не дошло. На 105-й минуте Юра получил мяч, на его пути были двое - защитник и вратарь.
- И в этот момент я ощутил ту душевную близость, которая нас всегда связывала ...Я замер.

«Когда Горлукович выбил мяч от ворот и Лютый вступил за него в борьбу, почувствовал - Лютый сыграет на меня, И вот все, мяч уже у меня, защитник бросается навстречу, прокидываю мяч вперед, бразилец хватает меня за майку, вырываюсь, передо мной - вратарь. Я видел, как он выбежал из ворот. Они пустые. Только надо хорошо попасть по мячу. И тогда я понял: забью!»

- Что вы испытали, когда увидели мяч в воротах бразильцев?
- Когда брат забил, я еще долго не понимал, что произошло.

«После гола я не понимал, что же произошло. И после матча тоже. Словно в сладком счастливом сне - мы на пьедестале. В раздевалке - крики: «Что же мы натворили?!». Медали разглядываем. Вячеслав Иванович Колосков всех поздравляет. Фотографируемся. А что творилось на теплоходе! Автобус в двухстах метрах от него остановился. Господи, сколько народу нас встречает - с флагами, с хлебом-солью. Девушки с цветами. Всеобщее ликование какое-то...».

- Где вы встретились после возвращения брата из Сеула?
- В Мячкове. На базе команды, в которой мы с детства мечтали играть. И потому ни из клуба «Союз», ни из ФШМ никуда не хотели идти, кроме «Торпедо». И когда Валерий Николаевич Филатов, в ту пору второй тренер, нас пригласил - сразу же согласились. Он много сделал, чтобы мы заиграли. А Валентин Козьмич Иванов дал понять, что верит в нас, помог найти общий язык с теми, кто постарше.

- Итак, Юра приехал в Мячково...
- ...Абсолютно таким же, каким уезжал. Не чувствовал он себя вовсе героем финала. Ему все говорят: «Ты же золотой гол забил, в историю футбола вошел», - а он в ответ только улыбается и плечами пожимает.

- И в ваших отношениях с братом ничего не изменилось? Он ведь теперь олимпийский чемпион, заслуженный мастер спорта...
- Все осталось по-прежнему. А для матери вообще важнее другое: что приехал сын живым и невредимым, что без травм обошлось.

«Приехал в Мячково. Ребята поздравили. Гуляем с братом по лесу. Соскучились друг по другу. А перед обедом подходит ко мне начальник нашей торпедовской команды Юрий Васильевич Золотов и говорит:
- Юра, тебе двенадцатого в Киев ехать - в первую сборную вызывают».

19 октября Юрий Савичев впервые появился на поле в составе сборной СССР в отборочном матча чемпионата мира против команды Австрии. Появился не сразу. Снова вышел на замену. Во втором тайме...